Рассказы

– Не знаю, – пожал я плечами и предположил: – Может, жалеет, что из школы уходит?

Во дворе громко звучал марш «Прощание славянки».

К нам подошла учительница биологии Тамара Иосифовна и заявила:

– Татьяна Борисовна, и что вы думаете? Почему Фёдор Ильич уволился? Только что позвонила моя знакомая, она в больнице работает. У него, оказывается, рак лёгких.

Сирота

            Ванька Брызгалов пришёл к нам в третьем классе. Это был первый детдомовец, которого мы увидели живьём. Мне он почему-то сразу не понравился – тихоня. Вечно хмурый, чем-то недовольный. А тут ещё эта дурочка, Катька Белоногова, в него втрескалась. Бегает за ним будто хвостик: «Ваня, Ваня, Ванечка!» Действительно дурёха. Нашла себе женишка. Он же круглый сирота. У него ни матери, ни отца. Почему он и оказался в детдоме. А к нам он попал из-за того, что его усыновила одна семейка. Такая странная парочка. Я их знаю: тоже с головой не дружат. Они раньше по вечерам гуляли у нашего дома. Умора! Идут, как в старинном фильме, под ручку, что-то друг дружке нашёптывают, хихикают, остановятся и целуются. Ну, не придурки ли? Давно я их не видел. Как Ваньку усыновили, перестали прогуливаться. «Сыночка» своего, наверное, вечерами ублажают, не до прогулок.

             Баба Зина из третьего подъезда сказала нам с Серёгой по секрету, что Ванька даже не сын этой парочке, а пасынок. Так называют усыновлённых сирот. Какие некрасивые слова: «сирота», «пасынок», «детдомовец»… Бр-р! Какие-то холодные и склизкие. Интересно, а почему у него нет родителей? Алкаши, наверное, были. У всех нормальных детей кто-то, но есть. Хотя бы или мама, или папа. А если нет ни мамы, ни папы, то тут уже что-то не то. У нас в классе есть и пацаны, и девчонки, у которых только мама. Нормальные челы. А Ваня… Да ладно, что-то много я о нём говорю. Лучше расскажу, какой сегодня прикол случился.

            Мой приятель Антоха из 5-го «б» говорит мне:

– Костик, давай приколемся над вашим «пасынком», – теперь у Ваньки такое прозвище.

– Что ты ещё придумал? – спрашиваю я, ведь Антоха юморист ещё тот.

– Давай на стенде «Лучшие ученики» маркером на фотке Ваняхи напишем «Лучшая сирота школы». И усы какие-нибудь, как у кота, пририсуем. Прикольно?

– Можно, – согласился я.

            Мы задержались после уроков и разрисовали портрет «пасынка». Получилось очень смешно.

            Вечером ко мне в комнату вошла бабушка. Она была вся в слезах и ловила ртом воздух.

– Ба, ты чего? – вскочил я с кровати. – Что случилось?

– Вот, – она протянула мне трубку телефона. – СМС…

                Бабушка  упала на пол. Я метнулся к городскому телефону, вызвал неотложку. Мне пообещали, что скоро будут.

             Я поднял с пола телефон и прочитал сообщение: «Мама, держись. Косте пока не говори. Варя и Олег погибли в Египте в автокатастрофе».

              Я не сразу понял, что речь идёт о моих родителях. Врач со «скорой» сказал, что к бабушке они опоздали.

              А больше у меня никого нет…

Собака

Я часто езжу на электричке, чего только не довелось увидеть. Но этот случай поразил меня настолько, что не расскажи его вам, вы бы на меня обиделись. С платформы «Серп и молот» в вагон вошёл, если, конечно, можно так выразиться, мужчина лет сорока, с трёхдневной щетиной на впалых щеках и разбитым в кровь носом. Тут же в моей памяти всплыла книга Венедикта Ерофеева (не путать с Виктором) «Москва-Петушки». Почему именно эта книга? Да потому что ерофеевский герой ехал именно по этому маршруту.

В городе Реутово в вагон вошла дама с собакой. Честно сказать, это была не собака, а бульдозер. Голова на порядок больше моего 21-дюймового монитора, лапы, как у слона, а вывалившийся язык с полметра длиной. Нет, друзья, таких собак можно держать только в зоопарках. Или в загонах. Но в любом случае, ездить с ними в электричке без намордника – это затея для любителей русского экстрима. И тем не менее.

Пьяный наш ерофеевец к тому времени разругался в пух и прах с соседями по лавке и уже, чуть было, кулаки в ход не пустил, но тут его затуманенный взор упёрся в собачье «лицо». Почему я называю морду собаки лицом? А потому что вот что сказал товарищ даме (цитирую дословно):

– Мадам, у вас очень симпатичная, как и вы, собачка. И лицо у неё такое же одухотворённое, как у вас.

Не знаю, можно считать это комплиментом или нет, но сидящая напротив старушка прыснула в ладошки. Ерофеевец посмотрел на неё пристально и вдруг, немного привстав, громко продекламировал:

– Над кем смеётесь? Над собой смеётесь? – мужчина снова рухнул на лавку, чем вызвал недовольство соседей.

– А чего это мне над собой смеяться? – презрительно фыркнула старушка, не поняв юмора поклонника классики. – Я не напиваюсь до поросячьего визга. Так что не надо мне говорить эти глупости…

– Это не глупости, мать! – мужчина поднял вверх указательный палец. – Это Гоголь! Николай Васильевич Гоголь!

– И слава Богу, – закивала старушка. – Но, уважаемый, у собаки всё-таки морда, а не лицо!

– А вот это, и-а, – икнул ерофеевец, – вопрос очень даже спорный. – Он указал пальцем на сидящего рядом соседа. – Вот у него морда, хоть он и похож на человека…