Рассказы

Когда же американские солдаты показались перед нашими проволоками, я получил страшный подарок. Видите, как я выгляжу? Это работа одного из ваших гуманных снарядов. Этот снаряд составлен в ваших лабораториях. Американские офицеры знали, что через два-три дня война кончится. Но им хотелось испробовать действие своего изобретения. И для этого они избрали опытной мишенью нас, полуголодных, несчастных, не желавших больше воевать. Вот она, ваша гуманность! Наши дураки, вместо того, чтобы бросить меня наступающим американцам, захватили с собой, таскали, лечили. Надо было оставить меня в подарок вашим соотечественникам, чтобы они увидели результаты своей чудесной гуманности.

Вы говорите, что газы первыми применили немцы. Правильно! Но скажите, если бы не сделали этого они, разве французы или англичане не открыли бы того же способа?..

Человек всегда был мастером подраться. В этой области он выказал чрезмерную и многостороннюю изобретательность. Драку он возвел в героизм. В этой нашей знаменитой войне враги прятались друг от друга под землю. Их пришлось выкуривать оттуда газами. В животном мире этим способом действуют только подлые хорьки. Забираясь в курятник, они распространяют такую вонь, что несчастные куры валятся с насеста прямо им в лапы. Вот прообраз газовой войны. Какая низость! Это свидетельствует только о трусости прекрасно вооруженных армий.

Еще несколько слов я скажу о перспективах, если это вас тоже интересует. Вы спрашиваете, будет ли война? Вы говорите это просто так, для проформы. Вы же прекрасно знаете, что она будет!

Я вернулся с войны изуродованным, но, как видите, я сохранил свое нутро целехоньким. Я тверд и непримирим. Не думайте, что я пацифист или радикал. Я бы с удовольствием принял участие в той войне, которая окончательно покончит с войной.

Вы видите, какой я красавец. Мне нечего терять. Но по моему изуродованному телу проходит холодная дрожь, когда я подумаю, какова будет эта новая война. А она будет. Однажды она уже висела на волоске. Тогда-то меня и избили. А, собственно, что я сделал? Я встал на улице и стал рассказывать, как прекрасно действует газ, как замечательно освежает дождь бактерии. Я описал, как металлические птицы кладут взрывчатые яйца прямо на головы мирным людям. Меня назвали коммунистом, а один из полицейских офицеров сказал мне:

— Чего вы лаетесь? Вас же не пошлют на войну. Вы могли бы сидеть спокойно.

Я послал его в газ! В американский гуманный газ послал я его! Предложил ему тарелку холерных бацилл…

Война будет, сэр! Когда — я не знаю. Но ведь все вооружаются. И чем вооружаются? Какими средствами, какими законами, каким ожесточением, каким враньем! От сверхбыстрого пулемета до чумы мобилизуется все. Где же противогазы? Где антитоксины? Мир приговорен. Я лично пойду со спокойной душой навстречу им. Я открою свой отвратительный рот. Стреляйте в него хоть картечью из пушек…

Да здравствует война! Да здравствует эта несчастная война, на которую хотят погнать сыновей моего поколения. Эй вы, отцы! Сероголовые фронтовые ребята! Неужели вы уже забыли Мазурские озера, Верден, Добердо, Ипр? Так хватайте флаги, с которыми вы выползли из вонючих окопов прошедшей войны!..

Сэр, я вам испортил вашу статью. Вы ведь ее готовили для солидной, гуманной американской газеты? Но я очень неблагодарный тип. Не имеет смысла разговаривать со мной.

А теперь о бизнесе!

У меня есть одна мечта, сэр! Я хотел бы, чтобы какой-нибудь знаменитый скульптор вылепил мой портрет… Можно дать этой фигуре разные наименования:

«Лицо Европы после войны» или

«Танагра XX века»…

Я хотел бы, чтобы эта скульптура была выставлена в приемной господина президента США. Впрочем… глупости! Разве такие мелочи действуют на цивилизованных людей?

1934