Рассказы (-)

Штроле вдруг достал из-за пояса пистолет и, подняв руку, выстрелил в воздух. Русские матросы, схватясь за заступы, сдвинулись в кучку.

- Это что же, ваше благородие? - строго спросил Ермаков.

- Сигнал на фрегат, чтобы посылали шлюпки с людьми на берег, объяснил Штроле, пряча за пояс дымящийся пистолет.

Действительно, стоявший на юте фрегата человек тоже поднял руку, белый дымок пыхнул над его пистолетом и растаял в воздухе. Через несколько секунд долетел до берега звук выстрела. Фрегат ожил, по палубе забегали матросы, заскрипели тали, и шлюпки, повиснув над бортами, стали опускаться на воду.

- Ну, ребята, - обратился к матросам князь, - поезжайте-ка на фрегат, к своим. Вас там угостят на славу. А ты, Ермаков, пойдешь с нами, показывай, где что.

- Да, да, надо спешить, - подтвердил Штроле. - Стоянка здесь плохая, а погоде верить нельзя.

- Не обессудьте, ваше сиятельство, - выступил вперед Маметкул. - Мы на радостях прибежали с работы в затрапезной одежонке. На фрегат нам так ехать совестно. Дозвольте сбегать в кубрик одеться по форме.

- Глупости! - сказал Штроле. - Не велика беда, езжайте так.

- Совестно, ваше благородие, мы порядок все время соблюдали. Неохота напоследок перед людьми срамиться, - поддержал Урасова Ермаков.

- Ну, черт с вами, одевайтесь, только пулей! - решил Штроле.

- Есть! - отвечали матросы и почти бегом, обгоняя князя и Штроле, все шестеро устремились к редуту.

Штроле по-шведски приказал четырем своим матросам следовать за собою.

- Ты смотри, что они тут наделали, - сказал Штроле, подходя к валу с бруствером и тремя амбразурами для легких пушек с бригантины. - Если бы они тут вздумали засесть и обороняться, то отсюда их без артиллерии и не выковырнешь!.. И ров перед валом!

- Этого ничего не было, когда мы уезжали, - сказал князь.

Вал прикрывал доступ на площадку, где стояли навесы и амбар с имуществом "Принцессы Анны". Через ров, глубиною в полторы сажени и шириной в сажень, был переброшен легкий мосток.

Ермаков в фризовом бостроге45, с короткой саблей на портупее, в вязаной матросской шапке, стоя у мостка, уже поджидал офицеров. Он отдал им честь и помог взобраться на вал по крутому деревянному трапу. На валу уже стоял в строю и при полном параде с мушкетами на плечо весь гарнизон "редута".

- Ты смотри пожалуйста, - сказал князь, - какой они тут порядок поддерживают.

Обернувшись к Ермакову, князь заметил странную в нем перемену. Смуглое лицо матроса было бледно до зеленоватости, челюсти крепко сжаты, и мускулы на правой щеке нервно вздрагивали. Он шагнул вперед, вытянулся и сказал хрипло, но твердо:

- Ваше сиятельство, команда думает так: мы вам пушки отдать не могем. Пусть с фрегата, окромя господина Штроле, придут русские офицеры и хоть человек двадцать матросов русских. Мы сумлеваемся, ваше сиятельство, не в обиду вам будет сказано...

- Ах ты, сукин сын! - закричал князь. - Сдохнешь под кошками за свою продерзость!

Ермаков еще выше поднял голову, и мускулы на его щеке задрожали еще сильнее. Никогда в жизни не приходилось ему спорить с офицерами.

- Мы сумлеваемся, ваше сиятельство, - упрямо повторил он.

Штроле с яростным видом огляделся. Он увидел, что к берегу одна за другой подходят три шлюпки, переполненные фрегатекими матросами. С досадою вспомнил он, что пистолет свой уже разрядил. Он выхватил из-за пояса князя его пистолет и выстрелил в Ермакова, крикнув своим матросам:

- В ножи их, ребята! - и сам схватился за шпагу, но ему не удалось вырвать ее из ножен. Маметкул кошкой прыгнул вперед, обернул мушкет прикладом и ударом в плечо свалил контрабандиста на землю рядом с обливающимся кровью Ермаковым. Князь с невероятной при его тучности быстротой метнулся к трапу, скатился на мостик и пустился улепетывать вниз по зеленому склону к берегу, где на песок уже высаживались матросы с "Реизенде Тобиаса".

Четыре шведских матроса, сгрудившись в кучку, с длинными матросскими ножами в руках, медленно пятились к трапу под наведенными на них дулами мушкетов, свирепо бранясь. Когда они были у самого трапа, Нефедов, Петров и остальные бросились к ним, прикладами сбросили их в ров и мгновенно втащили на вал трап и мостик. Маметкул подбежал к Ермакову, который поднимался, пошатываясь и прикрывая ладонью рану в боку.

- Ребята, пушки картечью заряжайте и стреляйте... Первый раз над головами... А коли не остановятся, лупи прямо по колонне, - сказал он слабым голосом. - Трубач, труби атаку, для страху им...

- Жив, Иваныч? Куда ранило тебя? - тревожно и ласково спрашивал Маметкул, бережно поддерживая Ермакова.

- Рана... легкая... Командуй, Маметкул. Не теряй время. Я сам управлюсь... Гадюку эту свяжите, - отрывисто проговорил Ермаков.