Рассказы

И вот пилигримы Великого карбункула устремились вверх, наступая на верхушки и тесно сплетенные ветви карликовых сосен, которые не достигали и трех футов в высоту, хотя насчитывали уже несколько столетий и покрылись мохом от старости. Вскоре они добрались до хаотически нагроможденных друг на друга обломков скал, похожих на пирамиду, воздвигнутую великанами в честь своего повелителя. В этом суровом царстве туч и облаков ничто не дышало, ничто не росло, здесь не было иной жизни, кроме той, которая заставляла биться их сердца. Они поднялись на такую высоту, что сама Природа, казалось, вынуждена была отстать от них. Она медлила внизу, на опушке горного леса, и прощальным взглядом провожала своих детей, пробиравшихся туда, где ей не доводилось оставлять своих зеленых следов. Но скоро и ей предстояло потерять путников из виду. Внизу уже начал собираться густой и темный туман, отбрасывая мрачные тени на широко раскинувшийся ландшафт; вот клубы его стали быстро стягиваться к одному месту, как будто самый высокий пик созывал на совет подвластные ему тучи. Постепенно отдельные облака тумана слились в сплошную плотную массу. Казалось, путники могли бы ступить на нее, как на твердую почву, но тщетно стали бы они искать здесь путь к благословенной земле, которую они покинули. А желание снова увидеть зеленую землю овладело влюбленными, увы, с такой силой, с какой они никогда не стремились различить сквозь пелену туч проблеск ясного неба. В своем безнадежном одиночестве они почувствовали даже облегчение, когда туман, медленно вползая на гору, постепенно окутал ее угрюмую вершину и скрыл хотя бы от их глаз все видимое пространство. Обменявшись взглядом, полным любви и печали, они теснее прижались друг к другу, страшась, как бы всепоглощающее облако не легло между ними и не разлучило их.

И все же они, вероятно, продолжали бы упорно взбираться еще выше к небу, еще дальше уходя от земли, пока ноги их находили опору, если бы силы Хэнны не начали иссякать, а с ними и ее мужество. Дыхание ее участилось. Она не соглашалась опереться на руку мужа, боясь обременить его своей тяжестью, но оступалась все чаще и чаще и все с большим трудом заставляла себя идти дальше. В конце концов она опустилась на каменную ступень утеса.

- Мы погибли, Мэтью, - проговорила она печально, - нам уже не найти дорогу к земле. А ведь как счастливы могли бы мы быть в нашем домике!

- Душа моя, мы еще будем счастливы! - отозвался Мэтью. - Взгляни! Вон солнечный луч пробивается сквозь туман. Он поможет нам найти дорогу к ущелью. Давай повернем назад и перестанем мечтать о Великом карбункуле.

- В той стороне не может быть солнца, - сказала Хэнна, совсем упав духом, - сейчас, верно, полдень: если бы солнце светило, оно было бы у нас над головой.

- Но посмотри, - воскликнул Мэтью странно изменившимся голосом, - свет разгорается с каждой минутой! Если это не солнце, то что же?

Теперь и молодая женщина не могла отрицать, что сквозь облака пробивалось какое-то сияние, отчего серая мгла принимала тусклый красноватый оттенок, который становился все ярче и ярче, словно мрак был пронизан блестящими частицами. А в это время тучи начали сползать с вершины горы, и по мере того как их тяжелые массы откатывались прочь, из непроницаемой темноты стал вырисовываться один предмет за другим, будто иной мир во всей своей первозданной яркости возникал на смену прежнему бесформенному хаосу. Вокруг светлело, и молодые люди вдруг заметили, что у ног их блестит вода. Оказывается, они стояли на берегу горного озера, глубокого, прозрачного и величаво-прекрасного; его спокойная гладь раскинулась от края и до края каменной чаши, как бы выдолбленной в скалистой породе. Сверкающий луч играл на его поверхности. Желая проследить, откуда он исходит, путники подняли глаза к выступу скалы, нависшей над волшебным озером; трепет восторга охватил их, но они вынуждены были зажмуриться, не в силах выдержать нестерпимо яркий свет. Дело в том, что наша наивная пара достигла таинственного озера и набрела на то самое место, которое тщетно искали столько людей, - на место, где таился Великий карбункул.

Они обнялись, испуганные собственной удачей, ибо в эту минуту все легенды о поразительной драгоценности, когда-либо слышанные ими, всплыли в их памяти и они почувствовали себя отмеченными судьбой, а это вселило в них страх. С самого детства карбункул светил им, как далекая звезда, а теперь его ослепительные лучи проникали им прямо в сердце. Им казалось, что и они сами изменились в этом алом сиянии, которое заставляло пламенеть их щеки и отбрасывало зарево на скалы, небо и даже на облака тумана, отступавшего перед его могучей силой. Но, снова взглянув на карбункул, они заметили фигуру, которая отвлекла их внимание от невиданного камня. У подножия утеса, под самым Великим карбункулом, застыл человек. Руки его были вытянуты, словно он карабкался вверх, а лицо запрокинуто, будто человек этот упивался струившимся со скалы светом. Он был недвижим, как мраморное изваяние.