Рассказы

Ванюшин смерил начальника военторга взглядом, напоминающим тяжелую кувалду на боевом взводе, сел в свой УАЗик и уехал вместе с Файзуллаевым в другую сторону.

— Знаешь что, — обратился вдруг Черняев к женщине, — ты пистолет-то мне, пожалуй, отдай. Он хоть и не заряжен, но мало ли что... Деньги тут на фиг никому не нужны, а на пистолет могут позариться.

Он двумя пальцами принял оружие из рук еще всхлипывающей кассирши, и, оседлав свой мотоцикл, пустился вдогонку за комдивом.

Рогулькин проводил его взглядом и презрительно сплюнул:

— Перестраховщик... Ну ты чё там, успокоилась? Поехали, что ль... В банк все равно уже поздно, не хватало еще на обед опоздать.

Кассирша в последний раз хлюпнула носом, кивнула и послушно полезла в кабину.

P.S. Я до сих пор безмерно благодарна этому толстому смешливому прокурору. Если бы не он, неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба моих героев и моя собственная. Ведь как-никак это был всего второй день моей работы в должности инкассатора военторга и моя первая встреча с Юркой Хорошевским. Правда, знакомством ее назвать нельзя — нас тогда никто не удосужился представить друг другу, и я в тот день так и не узнала имени человека, в лицо которому выплеснула почти целый баллон отравы для тараканов.

А познакомились мы гораздо позже.

НОВЫЕ ПОГОНЫ СТАРЛЕЯ ХОРОШЕВСКОГО

По случаю присвоения очередных воинских званий старшим лейтенантам Горобцу и Хорошевскому было устроено грандиозное празднество. Молодежь смело ломала традиции, поэтому вместо рутинного стакана водки в дежурке батальона весь офицерский состав вместе с женами был приглашен на настоящий банкет в солдатской чайной. В истории чайной это был первый случай, когда ее полностью арендовали и закрывали на «спецобслуживание», а в истории батальона — первая пьянка, на которую были официально приглашены жены офицеров.

Сердце Файзуллаева тихо млело от простого военного счастья, когда он встречал в чайной своих подопечных. У них были трезвые, добрые, хорошие лица. Сияли ботинки, пуговицы и звезды на погонах раскидывали солнечных зайчиков. Боевые подруги, оживленные и взбудораженные предстоящим развлечением, озирали первый в своей жизни стол, в приготовлении которого им не пришлось принимать участия. Комбат разглядывал боевых подруг с не меньшим любопытством.

Ольга Горобец оказалась круглолицей курносой блондинкой с волосами, уложенными в высокую башнеподобную прическу. Она охотно хохотала, стреляла глазами и время от времени профилактически шептала своему мужу:

— Ты только, гад, попробуй напейся...

Валентина Хорошевская, не пользующаяся особой симпатией дамской части батальона, держалась в стороне, всем своим видом показывая, что она тут оказалась случайно. Ее можно было бы счесть даже красивой, если бы не примерзшее к лицу выражение крайнего неодобрения в адрес всего происходящего. Что-то еще в ее облике показалось Файзуллаеву странным, но он так и не смог определить, что именно.

Юля Шаброва, как только замполит представил ее комбату, вскинула брови и завела разговор о необходимости создания реально действующего женсовета. Говорила она так же профессионально, как и ее муж, и у Файзуллаева от ужаса зашевелились волосы.

Парами, группами и поодиночке личный состав батальона индифферентно прогуливался вокруг длинного стола, постепенно сужая круги. Сесть за стол первым никто не решался, а двум виновникам торжества как-то не пришло в голову выступить с соответствующим предложением. Сигнал подала массивная одышливая заведующая чайной. Она вышла из подсобки, на ходу натягивая шубу, и милостиво кивнула Файзуллаеву:

— Ну, господа офицеры, приступайте. Посуду не бить, песни не орать, на кухне не блевать. И имейте в виду — закрывать приду ровно в десять. Так что вы свои силы рассчитывайте.

Повторного приглашения не последовало. Произошла некоторая суматоха — кому-то не хватило стула, кто-то уселся сразу на два, кто-то перепутал жен, но постепенно все уладилось, и Файзуллаев официально зачитал текст приказа, завершив его призывом:

— А теперь, товарищи капитаны, прошу вас... По обычаю.

Обычаи Степа и Юрка знали хорошо и, судя по всему, эту процедуру уже не раз втайне отрабатывали. Вася Рукосуйко, поднаторевший в таких делах, поставил перед каждым по стакану водки, высыпал в каждый стакан по горсти звездочек и выжидательно уставился на свежеиспеченных капитанов. Те встали, сделали дружный выдох и под аплодисменты собравшихся выпили.

— Поздравляю вас, капитан Горобец, — Файзуллаев обошел стол и протянул Степе руку. Степа, ставший вдруг похожим на шаловливого хомяка, протянутую руку пожал и принялся выгребать из-за щек свои новые звездочки.

— Поздравляю вас, капитан Хорошевский, — комбат вместе с рукой обратился к Юрке. Но тот не расслышал. Он недоуменно разглядывал выложенные на ладонь звезды и пересчитывал их пальцем.

— Семь штук, — Юрка поднял на Файзуллаева округлившиеся глаза. — Одну проглотил, что ли?