Рассказы

Мы одно знаем: учитель к нам приезжает из деревни за десять километров даже в зимние морозы, на лыжах. Он иногда бывает похожим на снежного человека: сам высокий, худой, весь белый. Поверх ушанки завязан оренбургский пуховый платок. И на платке, и на ресницах, и на бровях сверкает иней, намазанное гусиным жиром лицо блестит. Мне папа сказал, что этот жир не даёт заморозить кожу лица. Иногда ребята на обложках рисуют учителя в виде снеговика с красным морковным носом. Потом хвастаются перед нами, девочками. Учитель нам ни разу не давал задания нарисовать Деда Мороза. Всегда просит рисовать ёлочку. Мальчики есть мальчики, не слушаются…

…А последний урок у нас – пение. Урок пения очень нравится и нам, и учителю. Потому что слова песни выучили наизусть, каждый день же распевали. Никаких сложностей нет!

Вставай, проклятьем заклеймённый,Весь мир голодных и рабов! —

запеваем громко хором, в конце куплета тянем «о-о-ов». Мы все голосистые. Учитель, как только мы начинаем петь, подходит к окну и при любой погоде открывает форточку. А сам всё посматривает в окно. Напротив нашего окна – сельский магазин. Там постоянно толпятся мужики… Они или долго спорят, или их там держит какой-нибудь горький или же сладкий напиток, они всё время там… Кажется, учителю даже нравится, что около магазина всегда есть люди. Потому что он только глянет в окно, снова просит нас начинать с первого куплета:

– Так, давайте, ещё громче поём, ребята!

И мы поём, знаем же песню!

Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Учитель смотрит в окно и приказывает уже спеть и на русском языке:

– Поехали! Ещё громче поём!

Мы продолжаем петь. Песня с каждого куплета становится сильнее и сильнее… Люди, стоящие у магазина, поглядывают на нашу сторону. У учителя поднимается настроение.

У нас есть ещё один любимый урок: физкультура. Здесь все свободны: бегаем как джейраны, прыгаем как кенгуру, а если устаём, то можем и посидеть. Потому что это урок игр. Да и учитель ничего не говорит. Иногда нам кажется, что ему всё равно.

Но вот подходит к концу четверть. Учитель выходит перед классом:

– Дети, открыли дневники? Все по пению, физкультуре и рисованию поставьте «пятёрки».

Это предложение будто бы украшает нашу однообразную жизнь. Мы уже привыкшие к тому, что наш учитель особо не радуется, и не печалится, и не говорит лишнее.

– Фронтовики такими бывают, – говорит моя бабушка.

Вообще-то, мы очень рады тому, что в дневниках стоят «пятёрки» по пению, рисованию и физкультуре. Потому что знаем: для умения рисовать нужен дар от Всевышнего. Говорят, что это связано с построением мозга и что в мозге есть такие нервы, которые взаимосвязаны с руками и глазами. Если их нет, то не получится из тебя никакого художника. Об этом из газеты прочитал мой папа.

И для пения нужен талант. И редко рождаются, оказывается, известные спортсмены. Но мне иногда так хочется стать певицей. Хотя бы не такой знаменитой артисткой, как Альфия Авзалова, но… Душа надеется на лучшее. В день, когда у нас бывает урок пения, я стараюсь держаться ближе к бабушке. Потому что хочется петь.

А однажды взяла и сказала ей:

– Бабушка, послушай, вот какую песню разучили мы.

– Слушаю, дочка, начинай, – она обняла меня и прижала к себе.

Я, как на уроке, запела громким голосом:

Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Бабушка переменилась в лице, но краешками губ улыбнулась, погладила меня по волосам и сказала:

– Разве такая песня бывает? Песне не следует быть такой жёсткой. Да и мир, и людей проклинать – это грех, доченька. Иблис только проклятый. Всевышним… А песня она поётся вот так. – Она запела тихим голосом:

Наденут белое платье,Опустят в землю сырую.

– Такие песни, дочка, называются «мунаджат»… А ты вроде бы и не поёшь, только декламируешь… И слова, и мотив выбраны неправильно, что ли? Песни бывают разные, доченька, скажи учителю, пусть научит вас. – Она снова погладила мои волосы:

Садятся соловьи на ивы,Слетают с ив на тополя.

Полна головушка печали,На сердце – грусть-тоска,страдаю я.

Песня была окутана какой-то грустью, мелодия была тихая и печальная. Я стала смеяться. Учитель наш был похож на героя фильмов, в войне, гимнастёрке, в брюках-галифе, и я представила, как он поёт такую песню. Вернее, не могла даже представить. Война закончилась уже давно, но учитель всегда ходил в военной форме, которая уже выцвела и состарилась. Он, то ли войне, то ли форме, то ли родине хранит в своём сердце любовь и передаёт её через песню.

Садятся соловьи на ивы,Слетают с ив на тополя.

Нет, не подходит такая песня нашему учителю! И как он может научить нас тому, что не подходит ему самому?

Нас подслушала мама и сказала: