Рассказы

Она закатила глаза к потолку, будто сомневалась в моих словах.

— Не следует трястись над каждым грошом, — сказал я, — когда на кону ваша жизнь.

— Думаю, вы правы.

— Разумеется, прав.

Она поставила Маффина на пол. Он скользнул под стол и принялся жевать мой ботинок. Я воспользовался вторым ботинком, чтобы это пресечь, пока Мэйбл вытаскивала из сумочки чековую книжку. Обычно я настаиваю на наличных. Зачастую мои клиенты (когда таковые ещё были) оказывались неплательщиками. Но я решил, что Мэйбл доверять можно.

Она выписала чек на имя Дюка Скэнлона, частного детектива. Затем заполнила сумму. Я облизал губы и прекратил пинать Маффина. Она подписала чек и подтолкнула его через стол. Извозюкав в майонезе.

— Этого хватит, — спросила она, — чтобы нанять вас на неделю?

— Считайте меня уже нанятым. Для начала, почему вы думаете, что вас хотят отравить?

— Я не думаю, что меня хотят отравить, я знаю.

— Уже были покушения на вашу жизнь? — спросил я.

Она опять закатила глаза. У неё это здорово получалось.

— Мой дорогой юноша — могу я Вас называть Дюком?

— Дюк к вашим услугам, Мэйбл.

— А теперь слушайте сюда, Дюк, если бы меня уже травили, мне вряд ли бы понадобились ваши услуги. Я бы «собирала маргаритки», как мой дорогой муж Оскар.

— А что случилось с Оскаром? — спросил я.

— Помер, разумеется. Такое случается с людьми, когда их травят.

— Ага, — сказал я,

— Разумеется ага. Это было ужасно. Он не мог сглотнуть. Он только пожаловался, что голландский соус застрял в горле, а в следующий момент его уже не стало.

— Яйца Бенедикт[9]? — спросил я.

— Совершенно верно.

— Когда это случилось?

— Пятнадцатого апреля, — сказала Мэйбл. — Уже больше месяца и я с тех пор ни разу толком не поела. Понимаете, кто бы там ни убил Оскара, он намерен проделать то же самое и со мной.

Маффин попытался приладиться к моей ноге. Улыбаясь Мэйбл, не видевшей, что происходит, я нагнулся, треснул маленького очаровашку по башке и скрутил ему уши. Он цапнул меня за запястье, отбежал и, довольный собой, запрыгнул на колени Мэйбл.

— Что нашла полиция? — спросил я.

— Полиция? Ха! Я твердила и твердила

им, что Оскара отравили, но разве они слушают? Нет. Что касается полиции, по их мнению, бедный Оскар просто скончался от остановки сердца.

— У Оскара была остановка сердца?

— Безусловно, была, к тому времени как они его увидели.

— Вскрытие производилось?

— Конечно.

— Следов яда не нашли?

— Нет, но я обсудила этот вопрос со своим психологом и он заверил меня, что есть некоторые виды яда, которые можно и не обнаружить.

— Он прав, — сказал я.

— Конечно. Он же врач.

— У вас есть какие-нибудь идеи, кто бы мог…

— Нет ли у Вас ещё одного из тех великолепных сэндвичей? — перебила она.

— При себе — нет, — ответил я.

— Тогда давайте обсудим остальные детали за обедом. Умираю от голода.

Я был целиком за. Не только потому, что хотел есть, но и потому что знакомство стоило обмыть. Я был на две тысячи сто долларов богаче, чем десять минут назад и дельце было верное. А всего-то и надо, что изображать бурную деятельность.

Потому как опасности, что Мэйбл Вингэйт отравят, не было. Её покойный супруг, Оскар, откинулся из-за забарахлившего мотора, а не яиц Бенедикт. Это подходило копам; вполне подходило и мне.

Мозгоправ наверняка имел определение состоянию Мэйбл, у которой ум зашёл за разум в попытках справиться с внезапным шоком от смерти Оскара. У меня тоже было для этого название — «психичка».

Мэйбл была психичка — и богатая психичка.

Я мог жить, как бандит.

— Ни слова об этом шофёру, — предупредила она, когда мы выходили из здания.

А самому шофёру велела:

— К Ямамото.

Тронулись.

— Я не особо за японскую кухню, — сказал я.

— Зато я — за.

Делать нечего, отправились к Ямамото. Мэйбл оставила Маффина с Гербертом, шофёром и мы вошли.

— Обожаю суши, — сказала она, когда мы садились за угловой столик.

— Суши? Это что, официантка?

— Вам многому нужно учиться, Дюк.

Она заказала нам обоим одно и то же. Когда официантка отошла, Мэйбл сразу взяла быка за рога.

— Один из моих родственников, — сказала она, — очевидно, является преступником. После того, как не стало Оскара, понимаете, всё семейное состояние оказалось у меня в руках. А после того, как не станет меня, они унаследуют кучу денег.

— И кто же точно получит эту кучу? — спросил я.

— В соответствии с условиями нашего завещания, состояние будет разделено между нашими тремя детьми. Также мы предусмотрели щедрую выплату каждому из наших слуг.

— Вы полагаете, что кто-то из детей отравил Оскара?

— Или кто-то из их супругов, — сказала Мэйбл. — Или кто-то из наших слуг. Или в комбинации.

— Иными словами, вы подозреваете всех.

Она кивнула.

— Итак, у каждого есть мотив. Но у кого была возможность? Кто присутствовал во время смерти Оскара?

— Все. Вингэйт Мэнор — довольно большое поместье. Все наши дети живут там со своими супругами. Слуги также были в доме в то утро: Герберт — шофёр, Джордж — дворецкий, Ванда — служанка, Кирк — конюх и, конечно, Элси — повариха.

Я посчитал по пальцам.

— Таким образом, насчитывается одиннадцать подозреваемых, — сказал я. — Внучата?

— Ни одного.