Рассказы. Часть 3

— Я должен это обдумать, — сказал он. — Дай мне твой адрес. Если я решусь купить эту вещицу, то завтра приду к тебе с деньгами. Договорились?

— Хорошо, — вздохнул Марко. Он вытащил замасленный огрызок карандаша, оторвал кусочек от оберточной бумаги, валявшейся на полу.

— Вот вам адрес, — сказал он.

Мейтленд положил бумажку в карман, а Марко тем временем принялся снова заворачивать череп в фольгу. Он делал это быстро, как будто хотел поскорее спрятать блестящие зубы и зияющие провалы глазниц. Небрежно обернув череп оберточной бумагой и держа его в одной руке, другой он схватил свое пальто.

— Завтра я вас жду, — сказал коротышка уже в дверях. — Да, между прочим, — будьте осторожны, когда будете открывать дверь. Я держу сейчас сторожевого пса, очень свирепое животное. Он разорвет вас на куски, как и любого, кто попытается унести череп маркиза де Сада.

3

Мейтленду казалось, что его связали слишком туго. Он знал, что люди в масках собираются бить его плетьми, но не понимал, почему они приковали его стальными наручниками.

Только когда они вынули из огня металлические раскаленные докрасна прутья и высоко подняли их над головой, он сообразил, почему его привязали так крепко.

Первый же удар заставил Мейтленда не то что бы содрогнуться — забиться в конвульсиях. Его тело, обожженное ужасным прутом, выгнулось в дугу. Руки от невыносимой боли могли бы разорвать стягивающие их ремни. Но стальные цепи крепко держали его. Мейтленд скрипел зубами, а два человека в черных одеждах пороли его живым огнем.

Очертания застенка поплыли, боль тоже поплыла, стала тупой. Мейтленд провалился в темноту, прерываемую только ударами стегающих его голую спину стальных прутьев.

Когда к нему вернулось сознание, Мейтленд понял, что бичевание окончилось. Молчаливые люди в черных одеждах и масках наклонились над ним, освобождая от кандалов. Они осторожно поставили свою жертву на ноги и повели через весь застенок к большому стальному гробу.

Гробу? Это был не гроб. Гробы не ставят перпендикулярно с открытой крышкой. На них не вырезают изображение женского лица.

Внутри гробов не бывает шипов.

Когда он понял, что это, его охватил ужас.

Это была Железная Дева!

Люди в масках были сильные. Они подтащили Мейтленда, втолкнули в утробу большого металлического ящика пыток, зажали тисками его запястья и щиколотки. Мейтленд знал, что его ждет.

Сначала палачи закроют крышку. Потом, поворачивая рычаг, будут придвигать эту крышку ближе и ближе к нему. До тех пор, пока в него не вопьются шипы. Изнутри Железная Дева была утыкана острыми шипами разной длины, наточенными с дьявольской изобретательностью.

По мере продвижения крышки в жертву должны впиваться самые длинные шипы. Они должны проколоть запястья и щиколотки. Человек, распятый на них, повиснет, крышка же будет продолжать свое неумолимое движение. Шипы покороче проткнут бедра, плечи и руки. И когда жертва забьется в агонии, крышка приблизится настолько, что самые короткие шипы достанут глаза, горло и — как избавление — сердце и мозг.

Когда люди в масках закрывали крышку, Мейтленд издал такой вопль, что у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Ржавый металл скрипел, потом послышался еще более натужный скрип механизма. Черные люди начали поворачивать рычаг, приближая шипы к его замершему в ужасе, распластанному телу…

Мейтленд ожидал в напряженной тишине первого острого поцелуя Железной Девы и вдруг неожиданно для себя понял, что он в этой тьме находится не один.

На крышке не было никаких шипов! Вместо них с внутренней стороны была вдавлена какая-то фигура. Двигаясь, крышка просто приближала ее к телу Мейтленда.

Фигура эта не двигалась, не дышала. Она как будто прилипла к крышке, и когда крышка придвинулась совсем близко, Мейтленд почувствовал прикосновение холодного чужого тела. Руки и ноги встретились в холодном объятии, но крышка продолжала давить, прижимая к нему безжизненное тело. Было темно, но теперь Мейтленд мог различить лицо, которое находилось чуть ли не в дюйме от его глаз Лицо было белым, оно фосфоресцировало. Это лицо не было лицом!

И когда тело прижалось к нему в темноте, голова коснулась его головы, а губы Мейтленда дотронулись до того места, где должны были находиться чьи-то губы, он понял ужасную правду.

Это лицо, которое не было лицом, оказалось черепом маркиза де Сада!

Груз кладбищенской гнили заставил Мейтленда оцепенеть, и он снова провалился в темноту, преследуемый чувством гадливости.

Но и забытье когда-нибудь кончается, Мейтленд снова пришел в себя. Люди в масках вызволили его из гроба и теперь старались вернуть его к жизни. Мейтленд лежал на соломенном тюфяке и смотрел в открытую дверь Железной Девы. Ему было приятно сознавать, что внутри ее ничего нет. На внутренней стороне крышки не виднелось никакой фигуры. Возможно, ее вообще не было.

Пытка странным образом влияет на сознание человека. Но именно разум был необходим Мейтленду сейчас. Он нисколько не сомневался, что заботливость тех в масках была непритворной. Они подвергли его этим испытаниям по каким-то неизвестным причинам.