Читаем Рассказы и очерки полностью

Молодой писатель, которому война открыла бездну горя и противоречий жизни, много думает над философскими вопросами. Он мучительно ищет критерий истины, «первопричину» всего происходящего в жизни, основные закономерности, которые необходимо понять, чтобы постичь окружающее. Это отразилось в рассказах сборника «Распятие», имеющих философский подтекст и даже по композиционному построению напоминающих философские силлогизмы. К жизненным конфликтам Чапек обращается в них как бы для того, чтобы решить вопрос: что есть истина? Но он останавливается перед неразрешимой для него дилеммой: что хорошо для одного, плохо для другого. Через сборник проходит мысль о том, что каждый человек прав по-своему. И Чапек терзается тем, что законы жизни, добра и зла, загадки людских несчастий оказываются недоступной человеку тайной.

В заблуждениях Чапека была повинна и философская школа прагматизма и релятивизма, которую он прошел в годы учебы. Идеалистические концепции, отрицающие объективную истину и возможность радикальных изменений общественного бытия, не способствовали проникновению в «загадки жизни».

«Мучительные рассказы» по своему характеру примыкают к сборнику «Распятие». Но в них больше непосредственного интереса к «маленькому человеку», к обыкновенной будничной жизни низших слоев интеллигенции, чиновников, студентов. Темами служат здесь бытовые сцены, семейные ссоры, истории, взятые из повседневной жизни. Это действительно «мучительная» атмосфера. Один из чиновников, изображенных Чапеком, говорит, что он чувствует себя так, словно на него кто-то наступил как на мокрую тряпку. Со страниц книги встает образ страдающего человека, растерянного и смятенного в хаосе сложной и трудной жизни, которая оборачивается для него тяжелыми буднями и безвыходными ситуациями.

В 1920 году увидело свет первое драматическое произведение Чапека — пьеса «Разбойник». Замысел ее родился у писателя еще в 1911 году и волновал его почти целое десятилетие.

В известном смысле пьеса — прямой контраст рассказам Чапека.

Это поэтическое воспоминание о студенческой жизни, о молодости и любви, жившее как светлый луч в душе писателя в годы мировой войны. Герой пьесы — студент, символически названный Разбойником, — воплощение молодости, силы, смелости и какой-то дерзости чувства. Писатель нашел яркие, свежие краски для этого образа. Бытовые комические сцены дачной жизни делают произведение необыкновенно живым и вместе с тем не снижают его поэтичности. «Песнью любви» назвал лирическую комедию Чапека один из чешских критиков. Однако от произведения веет и неизбывной грустью. Пройдет молодость — и что дальше? За недолговечной вспышкой чувств человеку ничего не остается или, вернее, как показал писатель в своих рассказах, остается мучительный мир, такой далекий от поэзии большого человеческого сердца.

В следующем своем произведении, драме «R. U. R.», Чапек снова вернулся в этот мир, где так неуютно чувствовали себя герои его рассказов. Но если раньше для его произведений был типичен главным образом психологический аспект человеческих отношений, то теперь писатель обратился к большим общественным проблемам, почувствовав, что многие человеческие несчастья восходят к социальным противоречиям. Обращение к этим проблемам диктовала сама действительность. Еще во вступлении к книге «Сад Краконоша» братья Чапеки писали, вспоминая о детстве: «Если ты столько раз бегал по черной пыли рабочих кварталов (обладая при этом нормальным зрением и слухом), то тебя никто не убедит в том, что в мире мало нищеты, пороков, грязи и ужасов. Их так много, что не хватит слов рассказать об этом. И рядом ты видел, столь же часто и близко, миллионеров, спесь, силу и богатство» Эти контрасты еще более усилились в результате войны.

Первые годы существования Чехословацкой республики, возникшей в 1918 году на развалинах Австро-Венгерской империи, были отмечены резким обострением социальных противоречий. Под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции в стране ширилось революционное движение.

Многие чешские писатели обрели в это время ясную перспективу в идеалах научного социализма. Чапек не был среди них. Он скептически смотрел на возможность изменения жизни человечества к лучшему. Этот скепсис был порожден обостренными в связи с войной размышлениями писателя о тех страданиях и муках, через которые прошло человечество за свою историю и которые так возросли в XX веке. Пороки общественной жизни стали казаться ему неизбежными спутниками развития человеческой цивилизации, неподвластной ее творцу — человеку.

Но писатель остро чувствовал их. И видел не в частностях, не в мелочах. Драма «R. U. R.», появившаяся в том же году, что и «Разбойник», свидетельствует о раздумьях писателя над особенностями современных общественных отношений, над их перспективой, над судьбами всего человечества.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза