Рассказы из Санта-Моники. Андалузские истории

Североамериканский, невероятно теплый, несмотря на поздний декабрь, ветер развевал седые волосы Мерседес. Скорей всего она вновь плакала от счастья – понять было трудно, ветер моментально сушил эти слезы.

– Я люблю тебя, Адриан, – прошептала Мерседес, в который раз за день. – Я люблю тебя, Адриан, больше всего на свете.

7. Второе собрание

– Америка будет, – ответил Молина твердо. – Завтра помоги, пожалуйста, Мерседес с вещами для путешествия. Новый год мы с ней встретим в США. Раз я обещал.

– Адриан… – начала Тереза, но брат ее перебил.

– Но для этого нам нужно провести еще одно семейное собрание. Прямо сейчас. Будь добра, передай всем, что я жду их на террасе гостевого дома.

Разгневанной сестре не оставалось ничего другого, как исполнить просьбу. Через полчаса Молина изложил заново собравшимся родственникам посетившую его идею.

– Ты сошел с ума! Я не могу объяснить это ничем другим! – категорично высказалась по ее поводу Тереза.

– А что? По-моему прикольно. Я за! – объявил племянник Мигель. – У меня в студии есть все, что нужно.

– Я продумал первые шаги. Они самые сложные, но выполнимые, – сказал Молина. – Очень помогло бы участие Селесты, – это было имя одной из бывших жен Альфонсо. – Ты поговоришь с ней?

– Конечно, – ответил сын, – я думаю, она согласится. Мерседес ей всегда нравилась.

– Отлично!

– Одумайтесь! Что вы делаете?! Это же бред! – Тереза даже встала из-за стола.

– Почему, мам? – не согласилась с ней и дочка Мона. – Я даже знаю, где достать самолетное кресло. Отец Патрика содержит маленький авиамузей, там полно всякого барахла. Я попрошу – Патрик в лепешку разобьется, чтобы мне угодить!

– Но это же… Это же… – Тереза кипела от возмущения. – Я не знаю, как назвать… Но я не собираюсь в этом участвовать совершенно точно!

– Хорошо, – мирно ответил Молина. – Мы справимся без тебя.

– Чур, я американский полицейский в аэропорту! – застолбил Мигель. – Накачанный и черный!

И проговорил утробным басом:

– «Велкам ту зе Юнатйдет Стейтс, донья Мерседес!». Ну как?

Молина одобрительно мигнул и поднял вверх большой палец:

– Только «миссис Молина», а не «донья», Мигель. Она не сильна в английском, но нам всем стоит быть осторожными.

С этого момента началась подготовка к самой огромной мистификации, которую только можно было представить в законопослушном семействе юриста Адриана Молины. И участвовали в ней все, кроме Терезы, да недавно родившихся Агустина и Теодора.

План был прост до иезуитской коварности. Америку, которую не было возможности купить за деньги, Молина решил создать собственными руками. Учитывая, что видеть ее Мерседес все равно не придется, поработать оставалось лишь над ее звуковым и осязательным воплощениями.

И для этого, по крайней мере, на первый взгляд, было все, что нужно.

«Аэропорт» и сам «самолет» соорудили в стоящем на территории поместья огромном пустом амбаре. Одолженное у отца приятеля Моны самолетное кресло закрепили на большущей фанерной платформе, которую можно было наклонять в любом направлении и трясти, создавая ощущение, бегущих по взлетной полосе шасси. Немного беспокоил момент непосредственного взлета, но с этим, благодаря инженерным навыкам Пабло и Альфонсо, справились легко. Под фанерным щитом закрепили две надежные балки, схватившись за которые, в нужный момент приподняли всю конструкцию в воздух.

Звуковое оформление обеспечил Мигель. В базе сэмплов его звукозаписывающей студии можно было найти все что угодно – от рева двигателей до сигнала вызова стюардессы. Роль которой блестяще исполнила Селеста – вторая бывшая жена Альфонсо. Она работала учителем английского языка в соседнем с Санта-Моникой городишке и с удовольствием согласилась помочь. Мало того, привлекла нескольких своих учеников. Роли у них были не тяжелые, хотя и ответственные – говорящие по-английски водители такси, уличные продавцы сувениров, гостиничные портье и другие «американские» прохожие.

– О май гат! Иц эмэйзинг! – восторженно голосила одна из учениц Селесты на «смотровой площадке Эмпайр стейт билдинг». До этого немножко поговорив с Мерседес в фальшивом лифте: «О! Вы первый раз в Америке? Это прекрасная страна!..».

Гостевой дом, стоящий в глубине участка, использовали под «гостиницу». А роль «Эмпайр стейт билдинг» отлично сыграла его крыша. На ней была верхняя летняя терраса-солярий, к вечеру обычно хорошо проветриваемая прохладным, идущим с гор, ветерком. Долгий, восьмиминутный «подъем на лифте» имитировали звуками из коллекции Мигеля и легким потряхиванием коляски, изображающим вибрацию механизма.

Передвижения «до аэропорта в Севилье» и «на такси по Нью-Йорку» изобразить оказалось и вовсе просто. Через обширную территорию поместья вилась закольцованная асфальтированная дорожка – по ней, незаметно для Мерседес, можно было ездить хоть сутками.

Труднее всего было достать «настоящий американский хот-дог». Кухарка из трактира Фелипе, в котором работала Мира, даже оскорбилась:

– И как мне сделать его «американским»? Уронить на пол?

Все внесли тот вклад, на который были способны.