Читаем Рассказы художника-гравера полностью

Концовка к книге Сизерана "Маски и лица". Гравюра на дереве, 1923; стр. 26. Концовка к сцене "Граница Литовская" в трагедии А. С. Пушкина "Борис Годунов". Гравюра на дереве, 1954; стр. 29.

Иллюстрация к повести С. Спасского "Новогодняя ночь". Гравюра на дереве, 1932; стр. 34.

Обложка к книге "Былины" — "Битва Добрыни со Змеем". Гравюра на дереве, 1954; стр. 36.

"Пимен и Григорий", иллюстрация к трагедии А. С. Пушкина "Борис Годунов". Гравюра на дереве, 1954; стр. 38.

Концовка к сцене "Москва. Царские палаты" в трагедии А. С. Пушкина "Борис Годунов". Гравюра на дереве, 1954; стр. 51.

Обложка к книге Л. Толстого "Рассказы о животных". Гравюра на дереве в две краски, 1929; стр. 53.

Иллюстрации к книге Л. Толстого "Рассказы о животных". Гравюра на дереве,

1929: Заяц; стр. 55.

Титульный разворот; стр. 56–57.

Дерево; стр. 58.

Акула; стр. 59.

Акула (разворот); стр. 60–61.

Переплет к книге "Слово о полку Игореве". 1950; между страницами 64–65.

Иллюстрации к книге "Слово о полку Игореве". Гравюры на дереве, 1950; Титульный разворот; стр. 66–67.

Начало похода (разворот); стр. 68–69.

Битва (разворот); стр. 68–69.

Битва с половцами (разворот); стр. 70–71.

Золотое слово Святослава (разворот); стр. 72–73.

Плач Ярославны (разворот); стр. 72–73.

Разговор с Донцом (разворот); стр. 74–75.

Концовка "Возвращение Игоря" (разворот); стр. 74–75.

Иллюстрации к трагедии А. С. Пушкина "Борис Годунов". Гравюры на дереве, 1954; Борис и Юродивый (разворот); стр. 78–79.

Монолог Бориса; стр. 80.

Корчма (разворот); стр. 82–83.

У Лобного места (разворот); стр. 84–85.

Концовка "Народ безмолвствует"; стр. 86.

Иллюстрации к "Маленьким трагедиям" А. С. Пушкина. Гравюры на дереве, 1961; Рыцарь в башне; стр. 88.

Монолог Скупого; стр. 90.

Альбер, Иван и Жид; стр. 91.

Сальери, Моцарт и старик скрипач; стр. 92.

Моцарт и Сальери; стр. 93.

Ужин у Лауры; стр. 94.

Дуэль; стр. 95.

На кладбище; стр. 96.

Донна Анна и Дон Гуан; стр. 97.

"Пир во время чумы" (разворот из издания: А. С. Пушкин. Маленькие трагедии.

Гослитиздат, М., 1961); стр. 98–99.

Концовка к "Пиру во время чумы"; стр. 100.

Концовка к рассказу "Акула" Л. Толстого. Гравюра на дереве, 1929; стр. 103.



Перейти на страницу:

Все книги серии В мире прекрасного

Воображаемые встречи
Воображаемые встречи

Шуман, Шопен, Лист, Вагнер… Об этих великих западных композиторах — романтиках XIX столетия и их окружении рассказывают повести, составляющие эту книгу. Современники, почти ровесники, все четверо испытали на себе влияние революции 1830–1848 годов. Это во многом определило их творческий путь, прогрессивное содержание и разнообразные формы их музыки.Каждая из повестей написана в своем, особом ключе. Повесть о Шумане — в виде записок современника и друга Шумана, ученика того же профессора Вика, у которого учился и Шуман; «Воображаемые встречи» (повесть о Шопене) — состоит почти сплошь из воображаемых диалогов между писателем — нашим современником, задумавшим написать книгу о Шопене, и друзьями юности великого польского композитора; повесть о Листе («Наедине с собой») — в виде своеобразной исповеди композитора, адресованной молодому поколению.Заключающая книгу повесть «Мейстерзингер» (о Вагнере), написанная от третьего лица, богата вставными новеллами, что также придает ей своеобразный характер.Хотя повести, составляющие книгу, и не связаны сюжетом, но их герои переходят из повести в повесть, поскольку в жизни они были тесно связаны общностью творческих интересов.Название книги «Воображаемые встречи» не случайно. Для писателя изучение его героев — всегда встреча с ними как с живыми людьми. В этой книге автор «встречается» с музыкантами прошлого века и как бы переносится в то время. И не только автор. Эти «встречи» предназначены главным образом для читателя.

Фаина Марковна Оржеховская

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное