Рассказы(Москва.- 1911)

Онъ бросился во всю мочь вверхъ по раскаленной дорог, опустивъ голову подъ палящими лучами, пыхтя и взбгая теперь по тому самому склону, на который онъ не желалъ подняться еще нсколько минутъ тому назадъ, хотя бы ему приказывалъ это Нунцій.

Готовилось чтото ужасное. Силы и бодрость явились у него несомннно отъ жажды зла. Можетъ-быть ему хотлось подняться высоко, очень высоко, чтобы сбросить откуданибудь съ обрыва въ пропасть узелокъ съ кошками.

Но онъ направился къ дому. У дверей его встртила С_у_м_а_с_ш_е_д_ш_а_я, весело подпрыгивая отъ радости и облизывая узелокъ съ грузомъ, гд происходила возня.

– На, поганка, – сказалъ онъ, съ трудомъ переводя духъ отъ жары и быстрой ходьбы.- Получай своихъ подлецовъ. На этотъ разъ ты счастливо отдлалась. Я прощаю теб, потому что ты – животное и не знаешь, какъ поступаетъ въ такихъ случаяхъ извозчикъ Пепе. Но если ты еще разъ сдлаешь это… гм… еще разъ…

И не будучи въ состояніи говорить дальше безъ руготни, чудовище повернулось къ нимъ спиною и побжало къ телг, опять внизъ по склону горы, ругательски ругая солнце – врага бдныхъ людей. Но несмотря на то, что жара усилилась, бдное чудовище чувствовало себя бодре, какъ-будто что-то освжило его.

Праздничный пиръ Родера.

Неожиданный пріздъ депутата былъ настоящимъ праздникомъ для начальника округа. Депутатъ былъ важнымъ господиномъ изъ Мадрида и казался всемогущимъ доброму люду, говорившему о немъ, какъ о Святомъ Провидніи. Въ саду алькада состоялся роскошный, лукулловскій пиръ подъ звуки мстнаго оркестра, а сквозь садовую ограду глядли на пирующихъ любопытные глаза бабъ и ребятъ.

Весь цвтъ округа собрался на пиръ; тутъ были и священники изъ четырехъ или пяти деревень, потому что депутатъ былъ сторонникомъ порядка и здравыхъ принциповъ, и алькады, и вс господа, которые шатались во время выборовъ въ кортесы по всему округу и приносили дону Хосе незаполненные листы съ результатами выборовъ, предоставляя ему самому заполнить ихъ двственную чистоту чудовищными цифрами.

Среди новыхъ рясъ и праздничныхъ нарядовъ, сохранившихъ запахъ камфары и складки отъ лежанья въ сундукахъ, величественно выдлялись очки въ золотой оправ и черный фракъ депутата; но несмотря на все свое величіе, Провидніе округа мало привлекало всеобщее вниманіе.

Взгляды всхъ были обращены на маленькаго человчка въ плисовыхъ панталонахъ и черномъ платк на голов, худого, загорлаго, съ сильно развитыми челюстями; подл него стояла тяжелая, короткая винтовка и, пересаживаясь на новое мсто, онъ всегда переносилъ съ собою это старое ружье, составлявшее, казалось, часть его тла.

Это былъ знаменитый Кико Больсонъ, герой округа, р_о_д_е_р_ъ, имвшій за собою тридцать лтъ подвиговъ. Молодежь глядла на него съ почти суеврнымъ страхомъ, вспоминая раннее дтство, когда матери говорили, чтобы заставить дтей молчать:- Погоди, вотъ придетъ Больсонъ.

Ему было двадцать лтъ, когда онъ убилъ двоихъ изъ ревности, и спасся съ ружьемъ въ горы, живя тамъ съ тхъ поръ жизнью р_о_д_е_р_а, странствующаго рыцаря сіерры. Противъ него было затяно боле сорока процессовъ, въ ожиданіи, что онъ окажется столь любезнымъ, чтобы дать себя поймать. Но Больсонъ былъ не такъ глупъ! Онъ прыгалъ, какъ коза, зналъ каждый уголокъ въ горахъ, разбивалъ выстрломъ монету на лету, и жандармы, уставшіе отъ вчныхъ безплодныхъ поисковъ, кончили тмъ, что перестали преслдовать его.

Воромъ онъ не былъ никогда. Онъ отличался рыцарскимъ духомъ и питался въ горахъ тмъ, что ему давали изъ страха или искренняго уваженія мстные фермеры. Если же въ округ появлялся воръ, винтовка Больсона скоро прескала его преступленія. Р_о_д_е_р_ъ был честенъ по своему и не терплъ воровства. Кровь… это другое дло; руки его были до локтей въ крови. Въ его глазахъ жизнь человческая стоила меньше камня на большой дорог. Это хищное животное великолпно пользовалось всми средствами для убійства враговъ – пулею, ножомъ, съ глазу на глазъ, когда у людей хватало мужества выступить противъ него открыто, и изъ засады, когда люди были такъ же осторожны и хитры, какъ онъ самъ. Изъ ревности онъ уничтожилъ всхъ остальныхъ р_о_д_е_р_о_в_ъ, хозяйничавшихъ въ горахъ; сегодня одного, завтра другого, онъ отправилъ на тотъ свтъ многихъ прежнихъ враговъ и не разъ спускался по воскресеньямъ въ деревни и укладывалъ на площади, по выход изъ церкви, алькадовъ и вліятельныхъ помщиковъ.

Теперь уже его перестали безпокоить и преслдовать. Онъ убивалъ только по политическимъ соображеніямъ людей, которыхъ почти не зналъ, ради обезпеченія торжества дона Хосе, вчнаго представителя округа. Хищное животное было безсознательною лапою того крупнаго избирательнаго полипа, который приводился въ движеніе тамъ далеко въ министерств внутреннихъ длъ.