Рассказы ночной стражи

Я огляделся. Слуга господина Сэки стоял, прислонившись к дереву шагах в двадцати от нас. Его балахон цвета сырой глины превращал каонай в невидимку, сливаясь с бурой древесной корой. Слуга отвернулся, рыбьи глаза маски уставились в гущу кустарника. Всем своим видом безликий демонстрировал: «Меня здесь нет. Я постою в сторонке, господин, покараулю, чтоб вам никто не помешал».

Как много говорит одна лишь поза!

— Я вас слушаю, младший дознаватель. Только покороче!

— Простите неразумного, Сэки-сан. Совсем коротко у меня не получится. Может быть, вы присядете? Вот подходящий пень…

Господин Сэки зыркнул на меня так, словно я предложил ему голыми руками раскопать свежую могилу. К счастью, спорить он не стал и присел на пень, с явным облегчением вытянув пострадавшую ногу.

— У меня уже есть один подходящий пень! — лицо Сэки Осаму было мрачней тучи, но я чуял, как в начальстве разгорается костёр любопытства. — Зачем я только взял вас на службу? Давайте, выкладывайте. О чём вы хотели мне доложить?

— О фуккацу, Сэки-сан!

— Вы? Мне? О фуккацу?

— Да!

— Чувствую, меня ждёт много нового.

Я не обманулся его тоном. Господин Сэки слушал меня самым внимательным образом.

Глава восьмая

НЕБЕСНЫЙ ХЭРАЙ

1

«Что, опять?!»

Что такого необычного я знаю о фуккацу? Вы удивитесь, но кое-что знаю. А всё благодаря моему болезненному любопытству, помноженному на шило в заднице. «Любознательности», — поправляет настоятель Иссэн издалека. На его лице сияет кроткая улыбка святого. Настоятель Иссэн слишком добр ко мне. Любознательность? Приятно слышать, даже если это благая ложь.

Месяц назад, вскоре после истории о стальных мечах и горячих сердцах, я, пока не было других дознаний, штудировал архивные отчёты службы. «Перенимайте опыт, Рэйден-сан, — сказал мне Фудо, выдавая свитки. — Лучше изучить чужие ошибки, чем совершать свои. Вот, кстати, забавный казус со Счастливчиком Бенджиро…»

Счастливчик Бенджиро упоминался в отчёте вскользь. Речь шла о другом расследовании; просто фуккацу Бенджиро произошло при сходных обстоятельствах. Дознаватель попался дотошный, не преминул уточнить: «второе фуккацу

Счастливчика Бенджиро».

Это упоминание заинтересовало меня во сто крат больше самого дела — кстати, вполне заурядного.

— Да, был такой, — подтвердил архивариус, когда я прибежал к нему с вопросом. — Пережил два фуккацу, за что был прозван Счастливчиком. Первое случилось ещё в детстве. Бенджиро исполнилось одиннадцать лет, насколько я помню. Подрался со сверстником, тот его толкнул, Бенджиро упал виском на камень… Две семьи его потом поделить не могли. Одни видят тело, кричат: «Сынок!» Другие слышат, что он говорит, рыдают: «Сынок!» Так на два дома и жил. Ровно через одиннадцать лет, когда ему стукнуло двадцать два, Бенджиро не нашёл ничего лучшего, как опять влезть в драку. Кстати, во второй раз в жизни. Обычно вёл себя тихо, не нарывался…

х х х

— Долг, — молодой ронин перегородил дорогу Бенджиро-второму. В голосе ронина звучала скука. — Ты должен Акено пятнадцать моммэ серебром.

— Почему пятнадцать?! Десять!

— Срок вышел. Теперь двенадцать.

— Я верну долг! Верну самому Акено!

— И ещё три за мои услуги.

— Десять моммэ! Ни на мон больше! А тебе — ничего!

Бенджиро распалялся всё больше. Изо рта его летели брызги слюны.

— Тебя надо вразумить, болван. Это обойдётся тебе ещё в два моммэ сверх всего.

Ронин выдернул из-за пояса тяжёлый боккэн, занёс над головой.

Заорав, Бенджиро бросился на ронина. С разбега боднул в живот, словно бешеный бык. Ронин взревел, согнулся, резко опустил руки. Торец рукояти впечатался в затылок Бенджиро; нет, ниже затылка, в основание черепа.

Бенджиро моргнул. С изумлением уставился на собственные руки, сжимавшие чужое оружие.

— Что, опять?! — вырвалось у несчастного.

х х х

— Во второй раз Бенджиро осознал себя практически сразу, — Фудо, казалось, прочёл мои мысли. — Даже попытался скрыть фуккацу, не желая отдавать долг. Его разоблачили, лишили сословия на семь лет, перевели в хинин. Отбыл наказание, вернулся домой. С тех пор все стараются держаться от него подальше. Мало ли?

Я рассмеялся. Вот ведь суеверные люди!

Архивариус поднял палец, призывая меня к вниманию:

— Два фуккацу — это ещё что! Один человек пережил целых три фуккацу!

— Он жил у нас в Акаяме?

— Почему «жил»? Он и сейчас вполне живой.

— Кто же это?

— Вы слыхали о Хитроумном Морио, Рэйден-сан?

Я своим ушам не поверил. Вот ведь удача! Ничего я не хотел так, как выяснить судьбу этого таинственного Морио!

х х х

Третий сын корзинщика Сусуми, Морио с детства мечтал стать каллиграфом или хотя бы писцом. Выучившись грамоте, он попросился в ученики к каллиграфу Дайики. После трёх уроков Морио был изгнан наставником ввиду полной бездарности.

Отец пристроил Морио к семейному делу — плетению корзин. Увы, корзины выходили у Морио ещё хуже, чем иероглифы: дырявые и кособокие.