Рассказы о «бездомных и безродных» интеллигентах

В губернском городе проживает компания прогрессистов нового типа. Прогрессисты чувствуют себя жизнерадостно: они нашли настоящее «дело»; они принимают активное участие в судьбах общественного развития: они издают газету с определенным направлением («Чужестранцы»)[7]. Они наполняют эту газету длинными экономическими статьями, выясняющими значение «факторов» политических, экономических и нравственных, приводят для доказательства своих тезисов бесчисленные цифры и факты, пересыпают статьи множеством научных терминов, ведут бесконечную полемику с «далекими противниками по принципиальным вопросам». Одним словом, они «распинаются», чтобы сделать из газеты орган цельный, орган серьезный.

И они сделали газету цельной и серьезной. Но они игнорировали интересы своего читателя. Их обыкновенный читатель, провинциальный житель, засыпал над «скучной материей», бесчисленными цифрами, фактами, ругался, встречая много непонятных научных терминов, и удивлялся непонятной полемике из-за каких-то там «факторов» политических, экономических и нравственных, о которых он подчас даже и не подозревал вовсе.

Провинциальные обыватели решили, что «Вестник» – скучная газета, что в ней разводится «статистическая антимония», что в ней решительно «нечего читать».

Но окончательно «изгадилась «газета в глазах обывателей с тех пор, как ее фактический редактор, за недостатком времени и охоты, «забросил» некоторые отделы, вроде отдела «театра и музыки», отдела местных происшествий.

– Какое значение имеют все эти кражи, убийства, подкинутые младенцы? Я понимаю какое-нибудь сообщение общественной важности, – заявляет редактор «Вестника».

– Вы ничего не понимаете, – возражает ему один из сотрудников, Силин. – Хотя вы и последователь объективизма, но простите, вы ни черта не понимаете, если хотите игнорировать этих младенцев…

– Зачем они? Докажите!

– Чего тут доказывать? Неужели вы не хотите знать, что большинству наших читателей эти убийства интереснее ваших голых фактов и цифр? Вы – младенец! Подкинутый младенец!

Дела «Вестника» пошатнулись: подписка пала, объявления перестали поступать. Неудаче газеты сильно способствовали также происки некоторых обывателей, так или иначе задетых или оскорбленных неосторожными прогрессистами.

«Вестник» прекратил свое существование. Прогрессисты очутились в тяжелом материальном положении и разбрелись в разные стороны.

Силин уезжает на пароходе из губернского города. Он задумчиво ходит по пароходу, толкается среди разношерстной толпы пассажиров третьего класса. Им овладевает пессимистическое настроение. Он останавливается около иллюминатора, заглядывает в трюм, наблюдает за работой машины. И ему кажется, что «он видит какое-то существо, озаренное жизнь и разумом». «Стальные стержни – это две руки великана, вертящие без устали вал; этому великану тяжело, но он преодолевает все препятствия и несет всех их вперед. Какая сила, мощь, непреложная, неодолимая!»

Силин задает себе вопрос: неужели эта бездушная машина, созданная человеком, покорит своего творца? Неужели она – тот идол, перед которым человек сам должен пасть?

Силин замечает около машины маленького, тщедушного и грязного «человечка». «Человечек» властно руководит работой могучего стального великана.

«Ведь может же этот хиленький человек остановить машину! Ведь распоряжается он этим могучим великаном, повелевает им? – думал Силин и стоял, опустив голову. – Да, где найти разрешение этой чертовой загадки?.. А надо найти во что бы то ни стало, потому что иначе весь остаток жизни будет нечего делать»…

«Чертовская загадка» состоит в том, чтобы определить роль интеллигенции в прогрессивном движении истории, разрешить вопрос о том, могут ли «бездомные и безродные» интеллигенты также повелевать «могучим великаном», могут ли они «найти свою точку в войне с идолом современного человечества».

Интеллигенты, фигурирующие в рассказах г. Чирикова, не нашли «своей точки»: они принуждены были признать свое полнейшее бессилие в попытках перевоспитать современное «общество» («Студенты приехали»), они принуждены были признать себя не способными внести просвещение в глубину крестьянских масс («Инвалиды»), они, наконец, в лице представителей нового мировоззрения, пережили последний удар и объявили себя полными банкротами…

Курьер… 1901. № 22.