Рассказы о книгах

Типография состояла из двух помещений. В первом мужчины–наборщики, по–прежнему, набирали и печатали различного рода «благонамереннейшие» издания. Вход в это отделение был свободен. Во второе, так называемое «женское» наборное отделение, вход посторонним не допускался, в целях якобы сохранения «благонравного поведения» женщин–наборщиц и их нежелания слушать «сквернословие мужиков», на которое, по правде сказать, русские печатники в то время никак не скупились. В этом «женском отделении» набирались и печатались такие вещи, как «История одного французского крестьянина» (переделанная самим Мышкиным), некоторые статьи Лассаля, статьи из зарубежного нелегального журнала «Вперед», «Книга для чтения рабочим», «Чтой–то братцы», «Хитрая механика», некоторые сочинения Н. В. Берви—Флеровского и многое другое. Помимо этого, печатались паспортные бланки для снабжения фальшивыми «видами на жительство» распространителей в народе этой литературы 6.

Печатная продукция типографии не фальцевалась и не брошюровалась в Москве, а прямо листами упаковывалась в ящики и отправлялась в провинцию, где печатные листы брошюровались в книги и выдавались на руки распространителям.

Все это Мышкин проделывал на средства ближайшего своего соратника, тоже виднейшего революционера–народника, Порфирия Ивановича Войнаральского. Последний все свое состояние в несколько десятков тысяч рублей, доставшееся ему по наследству, предоставил в распоряжение народнической организации.

На себя он взял только руководство распространением напечатанной Мышкиным литературы.

С этой целью Войнаральским были открыты отделения, под видом сапожных и столярных мастерских, в Саратове, Пензе, Калуге и других городах.

В эти адреса Мышкин отправлял ящики с отпечатанными листами, под видом ящиков с лимонадом и сельтерской водой, пронося эти ящики мимо носа ничего не подозревавшего полицейского чина, дежурившего в типографии.

Работа Мышкина столь ловко была поставлена, что его типография избежала провала. Провалилось саратовское отделение Войнаральского, законспирированное под видом сапожной мастерской некоего Пельконена. Сделанный 31 мая 1874 года обыск, дал понять полиции, что это за «сапожная мастерская», и «охранка» начала распутывать клубок, приведший потом к знаменитому процессу по «Делу о революционной пропаганде в империи», процессу, носящему в истории также название «Большого процесса» или «Процесса 193‑х».

Описанию напечатанного в 1878 году, но немедленно сожженного цензурой, «Стенографического отчета» по этому процессу — замечательной и редчайшей русской книги, будет уделено в этом рассказе наибольшее внимание 7.

Пока вернемся к будущему главному герою «Процесса 193‑х» — Ипполиту Никитичу Мышкину.

Когда полиция размотала клубок этого дела и начала хватать правых и виноватых (первоначально было арестовано до двух тысяч человек), Мышкин ареста избежал. Из Саратова ему в Москву, на имя одной из его наборщиц, была послана следующая телеграмма:

«Потрудитесь передать Пудикову (такова была конспиративная кличка Мышкина. — Н. С. — С.), чтобы он готовился к принятию наших давно ожидаемых знакомых, которые только что посетили нас в Саратове и, вероятно, вскоре посетят вас» 8.

Мышкин немедленно скрылся за границу, успев ликвидировать свою «женскую наборную».

Собственно этим для него все могло бы и кончиться. Но Мышкин не умел оставаться без дела. Недаром Владимир Ильич Ленин позже высоко оценил его революционную деятельность, поставив имя Мышкина наряду с именами П. Алексеева, С. Халтурина и А. Желябова 9.

В 1875 году Мышкин нелегально возвращается в Россию и здесь задумывает организовать побег Н. Г. Чернышевского, томившегося в то время в далеком Вилюйском остроге.

Ни расстояние, ни опасности, ни трудности не останавливают Мышкина. Переодевшись жандармским офицером и имея на руках фальшивые, но ловко сделанные предписания о производстве им обыска у арестанта Чернышевского и препровождения его, якобы, для доследования в Благовещенск, Мышкин выехал в

Вилюйск. И он и его соратники предполагали в дальнейшем переправить Чернышевского за границу.

Хорошо задуманный побег не удался, как всегда, по самым пустяковым причинам. Принято думать, что на Мышкине неправильно были надеты офицерские аксельбанты, и это послужило причиной его провала. Однако М. Александров в журнале «Былое» рассказывает, что встретившийся по дороге в Вилюйск Мышкину помощник Вилюйского исправника, задал ему несколько наводящих вопросов, на которые Мышкин не сумел правильно ответить. Заподозривший неладное, помощник исправника предупредил своего шефа в Вилюйске о предстоящем приезде к нему подозрительного жандармского офицера. Вилюйский исправник немедленно по приезде Мышкина в Вилюйск арестовал его.

Отправленный в Якутск с двумя стражниками, Мышкин по дороге, отстреливаясь и ранив одного из них, бежал в лес. Через несколько дней его выдали якуты–охотники 10.