Рассказы о книгах

Все это, разумеется, только крохи в сравнении с тем, что уплыло в Америку.

Автор очерка Виктор Утков, правильно обрушиваясь на «тупость царских чиновников и невежество царя», не там, по–моему, ищет причины, побудившие Юдина продать библиотеку за границу.

Я упоминаю о том, что дела Юдина к моменту продажи библиотеки несколько пошатнулись. Однако это обстоятельство было весьма относительным. Продав библиотеку в Америку, Юдин за свой счет перевел на русский язык и издал книгу Г. Смолла «Иллюстрированное описание библиотеки конгресса в Вашингтоне» (Москва, 1910). В этом «Описании», в котором Г. Смолл отводит место и поступившему юдинскому собранию (иначе, зачем бы Юдин стал тратиться на издание книги?), напечатано, между прочим, объявление о том, что Юдин «по преклонности лет» продает нижеследующее: «1. Винокуренный завод. — 2. Участок земли в Красноярске со всеми строениями. — 3. Четырнадцать недвижимых имуществ в разных частях Красноярска и 4. Золотые прииски в Ачинском, Красноярском и Минусинском уездах».

Можно быть уверенным, что сорок тысяч долларов, полученных Юдиным за свой «дар» конгрессу, никак не решали его материальных затруднений.

И уж конечно, не боязнь революционных событий 1905 года руководила Юдиным при продаже его библиотеки за границу.

Касаясь этих революционных событий, автор очерка Виктор Утков пишет о Юдине: «…умный и по своему зоркий, он понял, что еще один–два таких удара — и самодержавие рухнет бесповоротно. И не зная выхода, больше всего боясь за судьбу своего сокровища, Юдин сообщил в Вашингтон о согласии продать библиотеку за предложенную цену…»

Мне кажется, что, во–первых, человек, понимающий, что вот–вот «самодержавие рухнет» и поэтому спешащий, «боясь за судьбу своего сокровища», продать это сокровище за границу, не заслуживает того сочувственного тона, каким это сказано, а во–вторых — это, конечно, не верно.

Избавиться от своей библиотеки Юдин мог гораздо проще, и в этом отношении безвыходного положения у него не было.

Известно, что, примерно в это же время, к нему специально приезжал из Петербурга доверенный крупнейшей книжно–антикварной фирмы Н. В. Соловьева — Андрей Сергеевич Молчанов, предлагавший Юдину отнюдь небезвыгодные условия покупки библиотеки.

Но Юдин не хотел видеть свое собрание распыленным, распроданным частями антикварными магазинами. По словам сына Юдина, «он мечтал видеть свою библиотеку вполне устроенной, как библиотеку города Красноярска, или Томска, или одного из университетских городов Европейской России, при условии, чтоб она носила имя ее собирателя»7.

Вот чего не могли предоставить Юдину невежественные царские чиновники и вот именно на какой «крючок» поймал русского купца–собирателя господин Бабин.

Желание видеть свое собрание сохраненным как единое целое — закономерно для любого собирателя. Имя Павла Михайловича Третьякова, отдавшего свою картинную галерею Москве, высоко чтут в наше советское время, и галерея носит имя ее создателя. На нечто подобное мог бы претендовать и Геннадий Юдин, если бы у него не отсутствовала именно та самая «зоркость», о которой пишет автор очерка Виктор Утков.

Громкое название: «Юдинский отдел библиотеки американского конгресса», плюс, как это ни дешево, но все–таки 40 тысяч долларов, заслонило Юдину и истинные цели господина Бабина и преступную, антипатриотическую сущность всей этой операции.

Журнал «Сибирские вопросы» тогда же писал по этому поводу: «В Америку отвезена из Красноярска знаменитая библиотека Г. В. Юдина… все тяжелые последствия этого станут еще более ясны будущему поколению… оно оценит этот факт и горьким словом помянет своих отцов…»8

Вот почему свой рассказ об этом я и назвал не «Судьба одного книгохранилища», как это сделал В. Утков, а «История одного преступления».

Мне кажется это более верным. Сейчас, в альманахе «Наш современник», из очень интересного очерка И. Фейнберга («История одной рукописи») стало известно, что архив Геннадия Юдина и остатки собранных им рукописных сокровищ недавно поступили из Красноярского областного архива в Москву 9. Осталось не полмиллиона рукописей, о которых сообщал Бабин, но примерно десять тысяч «единиц хранения» имеется, причем ряд «единиц» весьма ценных.

И. Фейнберг сообщает, что в этих бумагах Г. Юдина он нашел рукописный черновик произведения Н. В. Гоголя «Повесть о капитане Копейкине», в первоначальной, еще не изуродованной цензурой редакции.

Рукопись эта для нас, разумеется, бесценна, но надо ли напоминать, что господина Бабина, представителя библиотеки конгресса, меньше всего интересовали автографы великого русского сатирика…

Я рад, однако, что от книжных и рукописных сокровищ собирателя Геннадия Юдина все–таки хоть что–нибудь осталось и на долю его Родины.

Прим. ред. Очерк «История одного преступления» вызвал критику в печати. См.: Яковлев Б. Ленин в Красноярске. М., 1965, с. 94–96; Утков В. Г. Люди. Судьбы. События. Новосибирск, 1970, с. 41–58.

ПОСЛЕДНИЙ РАССКАЗ