Рассказы о Родине

— Михаил Семенович! — покачал головой человек. — Ну какую душу? «Газпром» ведь компания государственная. Правительство просто взяло на себя определенные обязательства. В основном международного характера. Ну и некоторые внутриполитические.

— Господи, да как я сам-то не сообразил… Ведь если подумать, других объяснений нашей истории и не найдешь… А какие именно обязательства? — полюбопытствовал Готлиб. — Ничего, что я сказал «господи»?

— Что вы. У нас же многоконфессиональная страна, — успокоил его человек. — А по вашему вопросу… Есть некоторое число международных проектов, которые мы осуществляем, так сказать, от лица наших партнеров, — он снова погладил пуделя. — Сотрудничество с Ираном, с Северной Кореей, с некоторыми арабскими государствами… Энергетическая сфера, иногда вопросы безопасности…

— Но ведь это… Они же… — вякнул Готлиб. — Они же готовят…

— Думайте о хорошем, — улыбнулся человек.

Машина остановилась перед красивым загородным домом, утопленным во фруктовых деревьях. Вдоль дорожки, ведущей к крыльцу, толпились телеоператоры с камерами наизготовку. Тут же томилась и напомаженная стилистами профессорская жена.

— Где мы? Кто эти люди? — тревожно привстал профессор.

— Деревня Барвиха. Это ваш будущий дом. А репортеры ждут вас, потому вам только что присуждена Государственная премия.

— За какие такие заслуги? — удивился Готлиб. — Ведь, если я верно все понимаю, о моем открытии мне говорить теперь нельзя?

— Нельзя. У нас в стране каждый день делаются открытия, о которых нельзя говорить, так что ничего страшного. А вот вам на выбор, — он раскрыл папку, — три научных прорыва, которые только что рассекречены. Выбирайте, становитесь автором. Вчера, кстати, в новостях видели про гагаринскую центрифугу? Только-только гриф секретности сняли — и пожалуйста! А завтра и вас по телевизору покажут.

— Ура! — обрадовалась Алиса. — Мы попадем в Зазеркалье!

— Ну и на финансирование ваших новых геологических исследований, разумеется, «Газпром» выделит грант, — человек взялся за ручку дверцы.

Журналисты метнулись к машине, как таежные комары к вышедшему опростаться геологу.

— Скажите, — промолвил Готлиб, — а «Газпром» не финансирует исследований в области астрономии?

— Нет, этим мы не занимаемся, — вежливо засмеялся человек. — В небе ловить нечего.

— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул Михаил Семенович и открыл дверь.

Схватив внучку, он решительно потащил ее за собой сквозь кольцо репортеров — прочь от особняка, а по дороге сгреб и жену.

— А Зазеркалье? — всхлипнула Алиса. — А щеночек?

— Кошку купим, — буркнул профессор.

— Профессор Готлиб! — пробился к нему корреспондент Главного канала. — Расскажите о ваших планах на будущее! Мы, конечно, понимаем, что вам уже семьдесят шестой, но вдруг?

— Ухожу из геологии. Планирую заняться астрономией, — сообщил Готлиб. — Мне кажется, в небесах еще тоже предстоят открытия. Не подскажете, где тут ближайшее метро?

Чё почем

Плов получился жидковатым, но за три месяца Абдурахим к такому успел привыкнуть. Расскажи он кому в родном Понгозе, что плов можно готовить из небритых куриных ляжек, жира в которых было не больше, чем в расчерченном на квадраты Абдурахимовом животе, его бы точно засмеяли.

Нет, настоящий плов должен быть густым и слипшимся от желтого бараньего жира, и есть его положено, конечно, не ломкими пластмассовыми вилками, а пальцами, уминая рис и отправляя себе в рот комки размером с детский кулак.

Но откуда ему было взять хорошего барашка в слякотной задымленной Москве? Для Абдурахима столица России оказалась совсем небольшой: с квадратный километр, и то вряд ли. Нет, за трехметровым бетонным забором Москва продолжалась, продолжалась сколько хватало глаз, но туда Абдурахиму и его соплеменникам путь был заказан.

Пробраться через КПП в ближайший табачный киоск еще можно. На далекой солнечной родине он по недоразумению и молодости сиживал, так что опыт общения с вертухаями у него остался: ты мне, я тебе.

Но за забором маленький Таджикистан заканчивался, и скупого Абдурахимова языка не хватало, чтобы отбрехаться от свирепых вечноголодных милиционеров, барражирующих вокруг строек века в поисках легкой добычи.

Пытался как-то сварщик Фарух из третьей бригады пронести через КПП кусок баранины, но охрана отобрала, и влетело всей бригаде за нее покрепче, чем за перехваченный неделей раньше гашиш. Правил тут было много, и не обо всех строителям рассказывали.

Но ничего, курица так курица. Обедать часто приходилось и вялой лапшой из стаканчиков, и ускользающими сосисками, так что Абдурахим не капризничал. Плов варили не просто так: всю бригаду переводили на новый объект.

Возведенная в самом центре комплекса «Москва-Сити» башня «Памир», высокая, как сама гора, подпирала обваливающееся и прохудившееся московское небо. Ее верхние этажи почти никогда не были видны, облака плотно обкладывали бесконечное здание не выше его середины. Несмотря на родное имя, скучающий по дому Абдурахим о новом месте работы думал с опаской.