Рассказы о русском Израиле: Эссе и очерки разных лет

Сельскую жизнь я люблю. И дело не только в единении с природой. Когда поутру встаешь в деревне, – да, впрочем, и где угодно, – и идешь на работу, шагаешь в сапогах через поле… И знаешь, что почти все население страны в этот час занято тем же самым… То возникает бодрящее чувство общности.

Из интервью Иосифа Бродского Свену Биркертсу

А с какой любовью писал о «всем населении» замечательный поэт Николай Клюев!

Нет прекраснее народа,У которого в глазницах,Бороздя раздумий воды,Лебедей плывет станица!Нет премудрее народа,

У которого межбровье —Голубых лосей зимовье,Бор незнаемый, кедровый,Где подменным нет прихода…И славянских глаз затоныЛось волшебный не замутит…

Где тот народ, созданный фантазией поэта? Растерзала Клюева толпа. Его, больного пороком сердца, парализованного, в 1937 году приговорили к расстрелу. Так, наверно, и убили – лежачего – на земле или на бетонном полу подвала. Не «подменные» убили, а свои. Эти самые, с «затонами» вместо глаз. Отметаю русофобию, как и всякий расизм. Толпа – понятие интернациональное. Просто у каждой толпы, собранной по национальному признаку, есть свои особенности – вот и все.

Фюрер является признаком некоторой системы ценностей и носителем динамики этой системы. Он появляется, прежде всего, как символ системы. Качество его ума и его действия имеют лишь второстепенное значение.

Х. Брох. «Масса и герой»

О сущности народа, причем любого, Иосиф Бродский задумывался редко, может быть, только в своих эссе. Ну не получилось слиться – и ладно. Он вообще старался ни о чем не жалеть, себя же не жалеть в первую очередь.

Из интервью Дерека Уолкотта Валентине Полухиной:

Он… никогда не изображал из себя жертву. Он терпеть не мог людей, изображающих из себя жертву, – будь то в жизни или творчестве. Мне кажется, он считал этот путь слишком простым. Ясное представление о Бродском сводится к тому, что он был по-средневековому предан своему мастерству и всему, что с ним так или иначе связано, ремеслу в смысле созидания, в смысле божественного провидения.

И все же страх перед толпой… Нет, наверно, не страх, а горькое предчувствие ее победы – это тоже Бродский: «Количество народонаселения переходит не в качество, а в триумф черни».

Дело столь многих рукгибнет не от меча,но от дешевых брюк,скинутых сгоряча.

Будущее черно,но от людей, а неоттого, что оночерным кажется мне.«Сидя в тени»

«Предан мастерству». Толпа враждебна любому мастерству созидания. Оставим гордыню обитателей Парнаса. «Победа масс» – это победа над любым мастером: кройки и шитья, сапожных и слесарных дел, плотницких и столярных… Незнаменитые, неизвестные личности такие же враги толпы, как и те, кто знаменит. Тоталитарная система движется рука об руку с обществом технократов. Вожди любят людей на марше, деньги боготворят конвейер.

Жадный джентльмен из города БродыБеспрестанно жевал бутерброды,Но приводит к беде

Непрерывность в еде —Лопнул джентльмен из города Броды.Эдвард Лир. «Книга бессмыслиц»

Смех гонит страх. Иосиф Бродский умел смеяться, когда впору было плакать:

Под мостом течет река,Быстрая такая.За мостом стоит ЧеКа,Страшная такая.