Рассказы о войне

– Здравствуйте, Василий Романович! – неожиданно женщина назвала отца по имени – отчеству.

Василию Романовичу Романову хорошо за шестьдесят, выше среднего роста, широк в плечах, широк в кости, седые поредевшие волосы, седые усы. Взгляд пристальный, шаг твердый.

Вспомнилось Кате, 10 – летней девчонкой в 1918 году сидела у околицы и плакала со своей мамой, ходили в соседнюю деревню к двум братьям, которые 2 года назад заняли у Василия несколько мешков зерна с условием, что отдадут под посевную.

– Мы у Василия брали, ему и отдадим! – посмеивались мужички.

– Как земля только их носит! – причитала мама.

К дому подходили со стороны усадьбы, а над банькой вился дымок. Катя первая заметила .

– Папка! – бросилась к отцу, коловшему дрова.

Ситный хлеб, консервы, баранки, леденцы… спалось беспокойно. Приоткрыла дверь в сени, отец сидел на лавке и точил длинный нож, которым резал поросят .

– Вась, может не надо? – жалостливо говорила мама, – Проживем?

– Надо, Поля! Сейчас революция! Меня за этих и судить не будут! – выдохнул.

В деревне ничего не скроешь, чуть рассвело, подъехали к дому две подводы с мешками и два мужика. Отец руки не подал, процедил сквозь зубы, – В сени заносите!

– Вася, и в дом не пригласишь? – заискивающе спросил один.

– Вчера привезли бы, а ныне – нет! – отрезал. Обиды Василий Романович не прощал и помнил.

В ночь Василий Романович ушел в Вязьму, его отпустили на сутки, после двух лет мировой войны эшелон гнали на южный фронт – шла Гражданская война.

Дверь нараспашку и девчонки завизжали, – Лизка, Лизка! – бросились обниматься с девушкой, младшей сестрой матери. Девушка тоже с мешочком, но меньше.

– В мешках соль, спички, мыло. Еще половину мешков с мукой надо за ночь зарыть в сеннике. А утром за усадьбой отроем окоп – там прятаться будете при бомбежке и обстрелах.

Копали ночью, молча. На роздыхе только отец говорил,

– За Афоню и Толю не волнуйся, Петроград им не взять! Там матросы, я их видел в 18 году – не отдадут, да и Андрея с Пашей туда призвали, это про старших маминых братьев, про своих сыновей.

И Москвы им не взять! Кишка у немца тонка! Потерпеть надо…

– Лизку оставляю с Тобой, Хмелите достанется, наши окопались, пушек много, немец по большаку к Вязьме рвется – выдохнул.

Закончив с окопом, отдыхал недолго. – Будет худо, уходите в урочище Свистово, там можно будет переждать.

Заброшенное имение когда – то принадлежало деду мужа, но давно сгорело, дороги туда заросли, но тропу свекор показал.

– Немцы в такую чащобу побоятся лезть, да и не найдут – успокоил отец.

Проводила до опушки леса, коротко обнялись.

– Избу, скотину не жалей! Даст Бог – наживете! Девок береги, Катя! – выдохнул.

Зашагал , не оглядываясь, туда, где за лесом слышалась канонада… там тоже его ждали родные.

Катя заторопилась домой , шла быстро и уверенно, она знала что делать и как жить!

10.03.2020 г.

Тени «генерала Власова».

– Бог войны, что замолчал?! – пехотный капитан бойко подскочил к артиллеристам.

– Все по приказу выпалили, – старший лейтенант козырнул, приметив Звезду Героя, на груди капитана. Артиллерист чуть не в отцы годился капитану, тот понял, примирительно продолжил.

– Батя, у меня тоже приказ взять этот сахарный завод, а мои роты залегли, лупят фрицы из окон, как из амбразур, нам бы на время их заткнуть, чтоб подбежать на бросок гранаты! Выручай! Мне – майора, тебя – к ордену! – рассмеялся.

– С этой позиции нам их не достать… ближе надо! – старший лейтенант обратился к капитану.

– Так мои бойцы помогут! – ординарец уже бежал к пехоте. Бой был короткий, но яростный. Через час старшина прибежал к артиллеристу и передал приглашение капитана на обед. Навстречу несли раненых, легкораненые шли сами в тыл. Перед входом в здание сидели человек восемь в немецкой форме, старшина зло ударил выставленную ногу.

Капитан широко улыбнулся – Ну видел, как мои им дали? Даром, что война кончается!

– Переводчик нужен для допроса? У меня один наводчик немецкий знает? – спросил старший лейтенант.

– Этим ….. переводчик не нужен – «власовцы», за жизнь поганую свою бились! – за капитана ответил старшина.

– Приходько, возьми бойцов и отведи этих …. в особый отдел – аппетит портят! – капитан разливал фронтовые по кружкам.

– За победу! – выпили, закусили, еще по одной налили.

– Нет, не доведет. У старшины семью «бандеровцы» сожгли. – сказал капитан.

В подтверждение его слов поодаль раздались автоматные очереди.

Выпили, помолчали.

– Ничего, отец, будут еще ордена и звания – не за них воюем! – рано взрослели люди на войне, как этот капитан.

Когда отец мне рассказывал про предателей, то на его лице я не увидел ненависти, а только … брезгливость и неловкость, что такие тоже были. Нам не нужны их имена, они тени той битвы, без чести, совести, без родины.

20.03.2020 г.