Рассказы об армии

- Ты не расскажешь, - безапеляционно заявляю я, - Не будешь же ты портить ему чувство прыжка?

- Не буду, - соглашается старлей, - Но ты, всё равно - гад. Меня мог бы и не пинать.

12. Ничего невыполнимого.

Памяти Миши Микаэляна.

Глупая, нелепая смерть.

Он был маленьким и худеньким малышом шестнадцати лет. Среди учеников моей первой парашютной группы. С большой копной вьющихся чёрных волос. Любопытный и серьёзный не по годам...

Миша стал солдатом-десантником. Уже развернулись плечи. Но слегка ссутулилась спина. И вдруг облысела голова. По-настоящему. Лишь кое-где остались островки прежней буйной растительности. Миша брил остатки бритвой и по специальному разрешению командира части носил паричок, подстриженный накоротко.

В разгар строевого ежегодного смотра вдоль строя части идёт зажравшийся штабной полковник из округа. "головные уборы снять!". И вдруг среди просвечивающих розовой кожей затылков полкан видит неуставно длинные волосы.

- Это что такое! На кого похож?! Немедленно!! Пять минут на стрижку! Бегом!

- Есть!

Миша бегом убегает с плаца, забегает за угол первой казармы, срывает парик, прячет его за пазуху и бежит обратно. Тем временем полковник раздалбывает комбата:

- Распустились тут! Не следите за личным составом...!

Командир батальона видит возвращающегося солдата и поджав губы, чтобы не расхохотаться, слушает лай проверяющего.

- Товарищ полковник! Ваше приказание выполнено! Разрешите встать в строй?

Полковник, остолбенев, глядит на Мишу, на иссиня-выбритый череп, на берет, что держит Миша в руке и не знает, что делать. Издалека на это глядит командир части. Ухмылка на его физиономии говорит о том, что он понял комизм происходящего.

- Дак, это... вот...-, тянет время полковник, - Встать в строй!

- Есть!

Офицер забывает, что надо делать дальше и уходит к командиру части.

- Послушайте, как это можно, за пол-минуты побрить голову?

- Для десантника нет ничего невозможного, товарищ полковник!

- Да, я понимаю... Но, всё-таки!

13. Уважение.

Старшина батальона был многопудового веса. И складу характера неординарного. С привычками всякими. Тумаки раздавал солдатам походя. Но, как оказалось, и товарищей прапорщиков приголубливал. Командир знал, похоже, об этом, но никак не реагировал. Прапора были простыми ребятами. Со слабостями и недостатками, присущими всем. И на побои реагировали, почему-то, одинаково: никому не рассказывали.

Настала и моя очередь. Месяца не прошло, как я начал служить свою сверхсрочную, как, однажды, сидим вместе с прапорами и тут подбегает солдат и говорит, что меня старшина просит зайти в его каптёрку. Уходя, я обратил внимание, что все прапорщики, как-то стнанно на меня посмотрели.

Постучал я в кладовку, открыл мне солдат и тут же вышел, закрыв за собой дверь. Старшина возвышался посреди стеллажей, как гора Магомета.

- Мне сказали, что Вы просили зайти, - нейтрально докладываюсь я. И в самом деле, не рапортовать же сундуку.

- Вы, вот что, товарищ младший сержант...,- прапор вдруг сгребает меня лапищей за ворот и выдёргивает на высоту своего роста.

Поняв, что сейчас будет тычок в солнечное сплетение, я резко группируюсь, причём моё колено, совершенно случайно, по дороге входит между ног старшине. Охнув, он опускается вместе со мной на пол. Я отбиваю руки, отпрыгиваю назад, делаю перетанцовку на носках, подготавливая ноги к серии пинков и замираю в атакующей позе. Начхать, думаю, что будет дальше, но, если шевельнётся, дам пинка по физиономии.

Вижу, что старшина уже не столько страдает, сколько искоса наблюдает за моими ритуальными танцами. Хотя и в норму совсем ещё не пришёл. Я опускаю руки, одёргиваю китель и разряжаю обстановку:

- Ну, если у Вас больше нет вопросов, то я, пожалуй, пойду? А, товарищ прапорщик?

Прапор согласно кивает головой и сдавленно мычит что-то одобрительно-провожающее. Я открываю дверь, выхожу и вежливо без стука закрываю за собой, оттолкнув солдата, который попытался протиснуться в кладовку. Всю дальнейшую службу мы ни разу не пересеклись грубо со старшиной. И всегда он подчёркнуто-вежливо называл меня "товарищ младший сержант". А остальных прапорщиков батальона он всегда величал только по фамилии.

14. Чей дембель главнее.

- Ты почему у нас плохо участвуешь в жизни батальона? - спросил меня, как-то, комбат.

- Вот уж не надо ля-ля, товарищ майор, я делаю всё, что надо.

- Ладно, не пререкайся со старшими. Слушай, не мог бы ты оказать нам одну услугу. Ты ведь живёшь рядом. И, если пару раз в неделю будешь приходить на подъём личного состава, нам не прийдётся лететь сюда из города на попутках в такую рань. С солдатами старшина проведёт беседу, чтобы они тебя слушались.

- Без проблем, командир.

И уже на следующее утро я ровно по времени подъёма захожу в казарму. Дневальный, увидя меня, лениво подаёт команду "Смирно!". Выслушав рапорт, я спрашиваю дежурного, почему не видно выбегающих на зарядку солдат.

- А мы не успели подать команду на подъём, - хитровато говорит дежурный.