Рассказы от Рассказовой (СИ)

«Это туда», - подумал Трифон и устало присел на коридорный пуфик.

- Как же вы теперь справляться со своим хозяйством будете? - Даже не поздоровавшись с сыном, спросила его матушка, продолжая укладывать сумку.

- А мы на что? Здравствуй, внучек! Как долетел? – строчила словами, как из пулемёта, бабушка, - Радость-то какая! Надо же – двойня!!! Давай, родной, чайку выпей! И ехать пора! Заждались нас уже.

- Двойня? У нас двойня? Жив... – Трифон потихоньку начал выходить из анабиоза.

- Ну да! Двойня! Тебе же Изольдочка картинку с двумя шариками послала, - сказала бабушка и внимательно посмотрела на мужа своей внучки. - Ты как себя чувствуешь?

- Сынок, ты здоров? Не загрипповал? Щёки горят, глаза блестят. Тебе сейчас нельзя болеть! Ни в коем случае! – мама Трифона вдруг обратила внимание на собственного ребёнка.

- Я здоров! И я всё понял! Я понял! Я всё понял! - возбуждённо говорил и говорил он, обнимая и целуя обеих женщин.

- Давай-ка я тебе чаю сделаю, - предложила бабушка, - ты же с дороги.

- Чаи распивать будем после! Поехали! – Он схватил сумку, пакет с продуктами и, совершенно не ощущая их веса, «полетел» к машине.

6.

Трифон не стал рассказывать жене о случае с шариками... Но грустные мысли по этому поводу у него иногда возникали…

…«Сотни лет прошло после написания того рыцарского романа. Он заканчивается тем, что соперница главной героини сообщает раненному Тристану, ожидавшему свою любимую, о якобы выставленном на корабле чёрном парусе. Это означало, что Изольды на том корабле нет. Парус же был белый, и его возлюбленная летела на крыльях любви к своему Тристану! Но услышав неверное известие, он умер… Вслед за ним она.

Проходят года, меняется жизнь, но человек меняется мало, - продолжал размышлять Трифон. - Сознательно ли поступила тогда Любочка или это случайно у неё вышло? Слава Богу, что всё закончилось хорошо!» - И он решил вычеркнуть из памяти тот неприятный эпизод, тем более, что забот хватало…

Одну из забот, регистрацию рождения близнецов, Изольда поручила ему.

В один из субботних дней Трифон отправился в ЗАГС.

Это был день торжественных бракосочетаний, и у дворца стояло много украшенных автомобилей и толпы нарядных людей.

Получив два новеньких свидетельства, он с улыбкой рассматривал первые документы сына и дочки. Налюбовавшись, сложил их в сумку и уже собирался выйти из здания, как увидел входящих невесту с женихом в окружении гостей. Трифон посторонился, чтобы пропустить нарядную пару с многочисленной свитой, и вдруг услышал знакомый голос:

- Трифон Станиславович! Я замуж выхожу!

- Рад за вас, Люба, - спокойно ответил Трифон, узнав в невесте ту самую Любочку Вайс. – Будьте счастливы.

- Я обязательно буду счастлива! – почти кричала она, привлекая внимание всей публики.

- Только не за счёт других! - ответил он.

- Цветочки передайте жене, - не слыша его слов, Любочка выхватила букет у свидетельницы и сунула его своему «преподу».

- Это лишнее, - он вернул букет расстроенной свидетельнице, отвернулся и пошёл к выходу.

А выйдя из ЗАГСа, Трифон почувствовал приятную лёгкость в душе и во всём теле, как будто что-то мерзкое и гадкое уползло в сторону, и наконец-то у него появилась возможность просто спокойно жить.

Метаморфозы супружеского счастья

Пётр Иванович, протяжно и с хрустом зевнув, зажмурился от яркого солнышка. Погодка радовала, но здоровье после вчерашнего возлияния с бывшими одноклассниками желательно было поправить.

“Неужели всё выпито! Не может быть, чтобы совсем ничего не осталось! - крутилось в отяжелевшей голове хозяина вечеринки. - Надо искать, пока жёнушка слиняла к соседке, якобы за солью”.

Он соколиным взором окинул однокомнатную квартирку, открыл сервант и на самой верхней полке в огромной хрустальной вазе заметил, отливающую радугой, небольшую бутылочку заветного напитка.

“Называется - спрятала, а я нашёл! Теперь успеть оприходовать драгоценный кладик”.

Пётр Иванович отвинтил пробочку и с жадностью приложился к узенькому горлышку. Жидкость знакомо булькнула и провалилась на дно желудка. На душе значительно потеплело. Но тут его взгляд неожиданно упал на свадебное фото, вставленное в стеклянную дверцу серванта.

“Надо же, а ведь какая хорошенькая у меня Валюшка была. Глазки, что вишенки, носик дулечкой, на устах обещающая улыбочка, миленькие кудряшки, стройненькая фигурка. А уж, какой весёлый характер имела! Заводила с пол-оборота! Только слово приятное скажет и я готов ради неё на любые подвиги!”

Поблуждав ещё немного по просторам памяти, и, сделав очередной глоток из бутылочки, Пётр Иванович вперился взглядом в зеркальное отражение того же серванта.