Рассказы под кофе(м)

— Мой дом будет приведён к принципам феншуя в соответствии с квадратом Ло-Шу так, как я сам его понимаю. Жилое пространство делится по сторонам света на зоны. На юге — зона достижений, а главная стихия — огонь. В ней будут стоять мои дипломы с выставок, освещённые свечами. Днём в окно будет полыхать солнце. Запад — зона семьи, ведущая стихия — металл. Здесь на стене будут висеть фотографии родственников в алюминиевых рамках. Восток — зона здоровья, ведущая стихия — дерево. Тут будет спальное место. Восточная стена будет сколочена из досок, остальные я планирую сложить из камня, основного строительного материала в горной местности. И, наконец, северная часть дома отвечает за обучение и карьеру, поэтому здесь будут проходить медитации. Здесь же будет дверь, символизирующая проход к новым возможностям. Главная стихия — вода. А вот тут я ещё не придумал, как быть. Возможно, поставлю сервис для чайной церемонии.

— Ну ты запарился, конечно!

— Всё ради гармоничной циркуляции энергии в помещении. Она достигается за счёт баланса между стихиями. А ты какой дом хочешь?

— Примерно такой, где мы сейчас сидим. Думаю, такой подойдёт.

Рэпер действительно не собирался заниматься строительством жилья. Он остался ночевать в доме со стеклопакетами, да так и переехал в него «на постоянку». Своенравный поступок музыканта задевает чувства Забея, несмотря на то, что рэпер проникается идеями фэншуя. В занятом им доме появляются фигурки сакральных животных, цвета которых строго соотносятся с зонами квадрата Ло-Шу: золотой слон располагается в западном углу, розовый фламинго — на юге. Денежное дерево зеленеет в восточном секторе дома рэпера. И всё же Забей поднимает этот вопрос на уроке медитации, воспользовавшись правом открывающего занятие:

— Напоминает рейдерский захват, или как сквоттеры занимали пустующие квартиры на Невском проспекте для своих тусовок, — говорит Забей, отыскав точку опоры для последней, самой маленькой черепашки, венчавшей золотую башню. — Я думал, мы все в равных условиях: все должны построить собственное жильё.

— Мы избегаем оценочного мышления и сравнений, чтобы уравновесить отрицательную энергию, — отвечает мастер. — У каждого свой путь. Как говорят в Тибете, своё дао. Здесь вы — люди Вселенной, без национальности и предрассудков. Духовные спортсмены в состоянии равновесия. Позвольте энергиям свободно проходить через вас. Найдите баланс между положительным и отрицательным началом.

После недолгой разминки дыханием тумо мастер продолжает:

— Теперь мы разделимся на пары. Ваш партнер будет вашим мастером. Каждый пройдёт духовную практику одновременно в двух воплощениях: мастера и хуварака. Так мы ускорим передачу дхармы19 от учителя к ученику. Забей, ты будешь заниматься в паре со мной.

Забей садится напротив мастера. Всматриваясь в его глаза, спрятанные за густыми, старческими бровями, на секунду ему кажется, что он уже видел эти глаза, там, на родине. Его нейроны мгновенно выстраивают в мозгу последовательную цепочку образов для идентификации личности, но Забей приказывает нейронам отдохнуть, следуя наставлению мастера. Временная отмена логики делает ум более гибким, а медитацию — более глубокой. Погружение началось, и он спрашивает мастера, закрыв глаза:

— Слышал, в этом монастыре воспитался Будда…

— Верно. Будда — собирательный образ, означающий «просвещённый». Этот дацан знал нескольких просвещённых. Правда, про них мало что известно. Ведь все они стали отшельниками.

Дыхание Забея становится всё глубже, а вдохи — всё реже. Выдохи вообще не замечаются, и можно подумать, что лёгкие расходуют весь поступающий в них воздух без остатка. Вскоре хуварак чувствует собственные белки гемоглобина, переносящие кислород по артериям. Он заставляет их остановиться и ждать. Физически это похоже на мурашки внутри кровяных сосудов. Накануне Забей прочитал свежее исследование биологов, в котором утверждалось, что в момент смерти в мозгу фиксируется фейерверк гормонов счастья. Последний вздох преподноситься в качестве главного приза всей жизни: волшебной Нирваны. Похоже, что исследователи не ошиблись. Волна эйфории размывает темноту закрытых глаз, и Забей предстаёт перед Страшным Судом. Вокруг него, будто привидения, проносятся все его прижизненные беспокойства: вот его образ, скрещенный с сорокой, пронизано каркая, пролетает над горой мусора, из которой торчат верхушки городских многоэтажек; вот он рыдает над пеплом брошенных проектов, несказанных слов любви и неувиденных стран.

Внезапно Забей вспоминает, что завалился на этой стадии медитации пару дней назад. Он отключает своего внутреннего цензора-палача (совесть). Привидения вмиг растворяются, пропуская его вперёд, к свету в конце тоннеля. Тогда, по наставлению мастера, он кричит во всю воображаемую громкость: «Я вернусь в форме, в которой смогу приносить пользу всем живым существам, в форме солнечного луча, пробивающего тьму!»