Рассказы (Сборник)

Тут он увидел их вдалеке на тропинке. Много. Они шли медленно, и от них некуда было деваться. Бежать Сеня уже не мог. Смотреть на них он тоже не хотел. Он поднял ружьё и мельком глянул поверх стволов на тёмную шевелящуюся стену.

— Держись. Или беги, — сказал он Хельге.

— Я лучше постою, — ответила она.

Он только хотел спросить, чего, собственно, стоять-то, и тут за спиной, за деревьями, ударил какой-то невероятный, звонкий и хриплый одновременно, звук. Сеня вскочил, чувствуя, словно его пронзило мощным тысячевольтным разрядом. И тотчас же мертвецы на дороге отозвались жутким, обиженным воем, потом послышался звук падающих тел, какой-то пыльный шорох — и всё затихло. Никто больше никуда не шёл. Мёртвые, действительно мёртвые тела лежали вдалеке на дороге, которую всё сильнее затягивало невесть откуда наползшим болтным туманом. Хотя, может быть, этот туман никакого отношения к болоту и не имел.

Звук, яркий и уверенный, повторился.

— Чт-т-то это? — вытаращив глаза, спросил Сеня, и за секунду до того, как Хельга ему ответила, понял сам и сел на землю, пытаясь улыбнуться.

— Петухи, — коротко сказала Хельга. — Третьи. У нас за спиной — Малогалицкого колхоза птицефермы.

Сеня обернулся. Только тут он понял, что вокруг светает. Отдельные петухи перекликались невдалеке, там, где серели сквозь туман стены длинных зданий.

Сеня ошарашено открыл рот.

— Как мы сюда вышли-то?

— Как и в Новую Жизнь зашли. Другой дорогой. — Хельга сбросила с плеча карабин, потрепала Сеню по голове. Тот сидел тихо, не веря ещё в их спасение.

— Ну пока. — Хельга выпрямилась, огляделась, и пошла вдоль по лесополосе лёгким, девичьим шагом. Сеня какое-то время глядел ей вслед, потом посмотрел на небо.

Пели петухи.

— Ну да, вон чего они кур не держали. Когда там первый автобус-то на город? — подумал он вслух. — Не пропустить бы.

Почти как брат

Иногда заброшенная деревня — это просто деревня. А иногда — нет. Только одно от другого не всегда отличишь.

2015 г.

Тут уже не было дороги, даже крошева старого асфальта под дикой травой — так, колея в две тропинки. Машина шла медленно, тихо урчала; метёлки травы с шелестом скользили по бортам. Белокрылое насекомое, ангел, заглянуло в кабину и тут же улетело. «Ладу» мягко качнуло, они перевалили через бугор, заросший спорышем и подорожником, и остановились.

Звон кузнечиков заполнил всё вокруг.

Впереди лежала неглубокая балка, пересохшая годы назад, за балкой — низкие холмы, поросшие бузиной и отцветшей сиренью. Над деревьями можно было разглядеть пару старых бетонных столбов буквой А; кажется, даже поблёскивали на них изоляторы, но никаких проводов не тянулось к давно опустевшей деревне.

— Где тут эта каменка была? — спросил Кирюха то ли себя, то ли пространство, словно немного извиняясь за то, что они так и не нашли старую дорогу, рискнув пробираться по заросшей тропке.

— Да без разницы, — ответил Димка. — Добрались же.

Кирюха поставил «Ладу» в траву на целый корпус от дороги, дальше лезть уже не хотелось — там росли высоченный конский щавель и молодой мощный чертополох. Да и вообще можно было опасаться хоть пенька от старой электроопоры, хоть силосной ямы, хоть битой бутылки, выброшенной каким-нибудь механизатором в давние времена.

Они забрались сюда, на самом деле, просто из чистого интереса и желания отдохнуть от людей. Димка — после рабочего года в школе, Кирилл — от будней таксиста в большом городе. Он заканчивал последний курс универа и летом подрабатывал.

Нет, рациональный повод жечь бензин у них тоже имелся — где-то здесь, за Бунёвым, был знаменитый шелковичный сад, ранее колхозный, потом чей-то, а теперь давно уже ничей. Впрочем, говорили, что шелковица здесь всё такая же крупная и обильная, как раньше. Но поскольку дорога давно сделалась невыносимой, за кроваво-чёрной ягодой народ ездил поближе, в Бариново.

Вообще-то Димку шелковица интересовала мало, он её не любил, но был готов куда угодно завеяться из города просто так. Более домовитый Кирюха же набрал пакетов и пластиковых лотков в достатке; сейчас они валялись на заднем сиденье.

Димон взялся за рукоятку, дверь со щелчком открылась, и он спустил ноги на траву. Кирюха тоже встрепенулся и стал не спеша выбираться наружу.

— Старею, брат, — посмеиваясь, сказал он, хотя был лет на пять моложе Димки. — Засиделся, аж спина скрипит.

Вообще-то братом он Димке не являлся. Братьями — сводными — были их отцы, так что Димка и Кирюха могли бы считаться сводными двоюродными, если такое понятие существовало. Дружили они с детства и, пусть их семьи жили в разных городах, виделись частенько.

В этот раз Кирюха приехал в Димкину провинцию надолго, недели на две.