Рассказы змеелова

Отряд воробьиных ученые поделили на три подотряда: рогоклювых, кричащих и певчих. Природа так распорядилась, что рогоклювые живут только в Африке и Юго-Восточной Азии, кричащие — в Северной и Южной Америке, а певчие распространены по всему свету.

Но в тот весенний день ни рогоклювые, ни, тем более, кричащие меня не занимали. Я думал только о певчих — щеглах, чечетках, реполовах, которые всю зиму до весны живут в долине Копетдага, а к лету улетают в горы.

Но где же они? Может, вымерли?

Вот уже час сижу в своей засидке, смотрю на бутафорский куст, откуда доносится громкое призывное попискивание манков, а птицы все не летят.

Не обращая внимания на манков, я стал смотреть вдоль лощины, туда, где белели дома, где за арыком, по шоссе, взад-вперед сновали автомашины. Очень приятно, с предательской нежностью, пригревало солнце. Одолевала дрема, и я начал клевать носом.

Чтобы избавиться от сонливости, решил вспомнить наиболее интересные случаи из жизни птиц.

Это было давно, еще в годы моей юности. Жили мы тогда под Киевом. Места там изумительные! Холмы, перелески, заросли ольхи, и в них — затейливые, со светелками дома. В одном из них жили мы: отец, инженер железнодорожного транспорта, мать, брат, сестра и я.

Однажды, недалеко от нашего дома, в полыхавшей осенним пламенем аллее, я увидел двух мальчишек. Они носились по аллее, забавляясь какой-то птахой, привязанной за ногу ниткой. Один из мальчишек держался за конец нитки, а птичка, пытаясь улететь, устало махала крыльями невысоко над землей. Ребятам хотелось, чтобы она летала быстрей и выше, взбадривали ее криками, махали руками. В конце концов птаха, собрала последние силы и полетела вдоль аллеи чуть быстрее и выше прежнего.

Мальчишки, не отпуская нитки, бросились за ней.

Вдруг нитка зацепилась за сучок, бедную пленницу резко рвануло, и она беспомощно повисла вниз головой.

Я подбежал к мальчишкам.

— Что вы делаете, негодяи!.. — крикнул я, задыхаясь от злобы. Мальчишки, глянув на меня, так испугались и так стремительно бросились наутек, что догнать их было бы невозможно.

Осторожно сняв птаху с сучка, я положил ее на ладонь. Это была чижовка — жалкое, измученное существо.

«Не выживет, — подумал я. — А как хорошо было бы вернуть ее к жизни…»

В то время у нас в квартире жил одинокий и веселый чиж. Но даже он, несмотря на свой неунывающий характер, даже он иногда грустил. Вдруг замолкал. Нахохливался. Подолгу сидел неподвижно, словно обдумывал какой-то важный вопрос. Я понимал причину его грусти: одиночество. И мне жаль было чижа.

«А что, если попытаться спасти чижовку?» — мелькнула у меня мысль, хотя надежды на это было совсем мало.

Итак, скорее домой!

До нашего дома, если идти пешком, ходьбы минут десять.

А если бегом, то можно добраться гораздо быстрее. И я, что было духу, пустился бежать.

Мать, увидев меня, встревожилась:

— Что случилось?

Не ответив матери, я прямо — к клетке с чижом. Открыл ее и посадил чижовку на жердочку. Она еле держалась и продолжала дрожать. Даже голову поднять не могла.

Мы отошли в сторонку и стали издали наблюдать за клеткой.

Вначале в ней было тихо. Чиж сидел отдельно, не шевелясь, не издавая никаких звуков, словно был ошеломлен неожиданным подарком.

Оцепенение чижа продолжалось несколько минут. Когда оно прошло, он сел рядом с чижовкой и, поворачивая голову, стал приглядываться к ней, словно хотел понять: что это, мол, за незнакомка, откуда она, зачем и что с ней приключилось?

Потом послышалось его характерное, «чи-чи-чи» — сперва тихо, едва слышно, потом все громче, все взволнованней. Это «чи-чи-чи» звучало на разные лады и с разным смыслом: то грустно, то гневно, то ободряюще-весело, то ласково, то успокоительно-нежно.

Чиж так разволновался, что не мог усидеть на одном месте, поминутно соскакивал с жердочки, садился то с одной стороны чижовки, то с другой и без конца продолжал свое чичиканье.

— Смотри-ка, Ваня! Твой чижик-то развеселил-таки подружку свою. Вон она и глаза приоткрыла…

Да. Это было так. От радости, что чижовка пошла на поправку, я обнял маму и бросился готовить угощение. Натолок конопляных семечек, налил два блюдечка воды и все это поставил в клетку.

Чиж буквально не отходил от своей подруги: вместе они ели, вместе купались и вместе отдыхали. Мне казалось, что для полного счастья им не хватает свободы. По углам своей комнаты я прикрепил две треугольные фанерки, а клетку открыл настежь. Чижи теперь летали по комнате, садились на фанерки, а обедать и ночевать залетали в клетку.

Однажды, это было зимой, в январе, я заметил, как чижовка подлетела к маленькой желтой подушке, висевшей на стене, куда мама втыкала швейные иголки. В одной из иголок была черная нить. Чижовка выдернула нить и унесла на фанерку. Я понял — чижи собираются строить гнездо.

Решил помочь им. Отправился в рощу и принес оттуда небольшую рогульку, пучок сена и мха. Рогульку поставил на треугольную фанерку, а мох и сено положил на подоконник.

У чижей закипела работа… В несколько дней они соорудили отличное, мягкое гнездо.