Расследование

- Договоренность любой ценой. Несмотря на то, что это звучит странно, гибель - меньшее зло, нежели эта шахматная партия. Это ужасно - не иметь иллюзий, знаете? - сказал он и налил себе вина.

Неохотно, почти принуждая себя, он пил, пил все больше и больше. Грегори уже не приходилось заботиться о рюмках. Оркестр внизу снова заиграл. Мимо их столика шла пара: стройный мужчина с тонкими усиками, которые эффектно подчеркивали бледность его лица, и девушка, очень молодая, на обнаженных плечах - белая шаль с золотой нитью цвета ее волос. Сисс глядел на удалявшуюся девушку, провожая ее взглядом, его губы скривились гримасой. Он отодвинул тарелку, прикрыл глаза и спрятал руки под скатерть. Грегори показалось, что он считает пульс.

- И как мы продолжим столь прекрасно начатый вечер? - спросил Сисс минуту спустя, подняв веки. Он пригладил седые, топорщившиеся над ушами волосы и поудобнее расположился на стуле. Грегори положил столовый прибор крест-накрест на тарелку. Тотчас появился официант.

- Выпьете кофе? - спросил Грегори.

- Да. Хорошо, - согласился Сисс. Он опять спрятал руки под скатерть. Кажется, я напился, - проговорил он, смущенно улыбаясь, удивленно осматриваясь.

- Время от времени это необходимо. - Грегори вылил остатки вина себе в бокал.

Кофе был горячий и крепкий. Грегори пил молча. Становилось душно. Грегори поискал глазами официанта и, не найдя, встал. Разыскал его возле бара и попросил открыть окно. Когда он вернулся, мягкое, холодное дуновение уже колыхало пар, поднимавшийся над чашками. Сисс сидел, плотно привалившись к балюстраде, глаза у него запали и покраснели. Он глубоко дышал, мелкие, твердые жилки вздулись на висках.

- Вы плохо себя чувствуете? - спросил Грегори.

- Я не выношу алкоголя. - Сисс говорил с закрытыми глазами. - То есть мой организм не выносит его. Я становлюсь мутным внутри, просто мутным, больше ничего.

- Я очень сожалею, - сказал Грегори.

- О, это пустяки. - Сисс все еще сидел с закрытыми глазами. - Не будем говорить об этом.

- Вы были противником превентивной войны? Я имею в виду тогда, в сорок шестом?

- Да. Впрочем, никто не верил в ее успех, даже те, кто ее пропагандировал. Не были психологически подготовлены, знаете. Общая мирная эйфория. Но постепенно даже конклав можно приучить к каннибализму. Только надо действовать последовательно, шаг за шагом. Именно так, как это делается теперь.

- Чем вы занимались позже?

- Различными делами. Начинал много, но, собственно, ничего не успевал закончить. Я обычно оказывался тем камнем, на который находят косы, знаете, а это мало что дает. Это последнее дело я тоже, видимо, не завершу. Я во всем доходил до мертвой точки. Да, если бы я был фаталистом... но это вопрос характера. Я не выношу компромиссов.

- Вы не женаты, не так ли?

- Нет. - Сисс недоверчиво поглядел на Грегори. - Почему вы спрашиваете?

Грегори пожал плечами.

- Мне просто... хотелось знать. Простите, если я...

- Семья - это устаревший институт... - буркнул Сисс. - Детей у меня тоже нет, если вы хотите знать точно. Ну, если бы их производили головой... Я не люблю этой лотереи генов, знаете. Мне кажется... мне кажется, что я тут гость. Пожалуй, нам пора идти.

Грегори расплатился. Когда они спускались, оркестр проводил их оглушительным джазом, они вынуждены были пробираться по краю танцевального ринга, задевая пары. За вертящимися дверьми Сисс с облегчением вдохнул холодный воздух.

- Благодарю вас за все, - вяло произнес он.

Грегори шел за ним к машинам. Сисс долго разыскивал в кармане ключик, открыл дверцу, расстегнул плащ, потом снял его и бросил, смятый, на заднее сиденье. Сел за руль. Грегори продолжал стоять.

Сисс не захлопывал дверцу и не двигался.

- Не могу вести машину... - признался он.

- Я отвезу вас, - предложил Грегори. - Может быть, вы подвинетесь?

Он наклонился, чтобы сесть в машину.

- Но у вас тут свой автомобиль.

- Ерунда! Я вернусь за ним.

Грегори опустился на сиденье, захлопнул дверцу и резко рванул с места.

7

Оставив машину во дворе, Грегори следом за Сиссом вошел в вестибюль. Сисс стоял, опершись о перила лестницы, глаза его были закрыты, на губах бродила неясная, несколько страдальческая улыбка. Грегори не стал прощаться - он ждал. Сисс вздохнул, или показалось, что вздохнул. Неожиданно он открыл глаза и посмотрел на Грегори.

- Не знаю, - пробормотал наконец Сисс, - есть ли... у вас время?

Грегори кивнул и молча двинулся мимо Сисса наверх. Оба молчали. Возле дверей, нажав на ручку, Сисс замер, хотел что-то сказать, даже придержал дверь, которая уже приоткрывалась, но потом решительно ее распахнул.

- Я пойду первым, здесь темно.

В прихожей горел свет. Дверь на кухню была распахнута, но там никого не было, только чайник тихо посвистывал на маленьком огне. Они повесили плащи на вешалку.