Расследования Берковича 9 [сборник]

Возможно, утром он приехал опять — чтобы закончить «разборку», и тогда случилось непоправимое, однако утром соседи не видели ни адвоката, ни его машины. Более того, Нира, супруга Хаммера, утверждала, что муж вернулся вскоре после полуночи и спал рядом с ней в постели, а утром встал, как обычно, и в девять часов уехал в офис, где его и застали полицейские. Алиби адвоката подтвердили и соседи, видевшие, как около девяти часов утра он выводил со стоянки свою машину.

Хутиэли задержал Хаммера на сутки, но за это время новых доказательств найти не удалось, как не удалось и опровергнуть вполне надежного алиби. Судья Аарони распорядился подозреваемого отпустить, и дело, похоже, зависло.

— Классический случай запертой комнаты, — сказал Беркович, когда Хутиэли перечислил улики и рассказал своему бывшему сотруднику о предпринятых действиях.

— Именно так, — согласился Хутиэли. — Но ты ж понимаешь, Борис, в книгах такие дела раскрывают с помощью непробиваемой логики, а в жизни все рассыпается, это тебе не литература…

— Логика одна, — покачал головой Беркович, — и все такие загадки решаются одинаково: либо человек был убит и убийца ушел, когда комната еще не была заперта, либо его убили в другом месте, а труп подложили.

— Чушь, — отрезал Хутиэли. — Двадцать свидетелей видели, как Соломоник вошел в дом, а потом слышали выстрел и крики. Никто из дома после этого не выходил. В доме следы Хаммера, но сам Хаммер в это время лежал в своей постели…

— Надеюсь, вы не станете апеллировать к нечистой силе, — усмехнулся Беркович. — Хаммер приезжал ведь и вечером — тогда мог и следы оставить.

— Глупости, Борис. Сам себя душить Соломоник не мог. И отпечатки пальцев Хаммера на орудии убийства — статуэтке…

— Я могу представить себе картину этой трагедии, — задумчиво произнес Беркович. — Для того, чтобы говорить об этом уверенно, я бы хотел знать, нет ли пальцев Хаммера на других статуэтках. У Соломоника ведь был не только Эйнштейн?

— Да, — согласился Хутиэли. — Целый ряд статуэток великих ученых, штук восемь или десять.

— Где они стоят?

— На полке. Полка над диваном в салоне, убийце не составляло труда дотянуться…

— Конечно, — кивнул Беркович. — Следов на других статуэтках вы не искали?

— Нет, конечно. Зачем?

— А если все-таки попробовать?

— Что ты надумал, Борис? — нахмурился Хутиэли.

— Скажу, но сначала пусть Рон снимет следы с остальных статуэток.

— Я всегда верил в твои аналитические способности, Борис, — сказал Хутиэли, вставая, — но сейчас ты что-то мудришь. Хорошо, я попрошу Хана, хотя и не вижу смысла…

Разговор продолжился два часа спустя, когда после оформления документов о вступлении в новую должность новоиспеченный инспектор Беркович вошел в кабинет Хутиэли.

— Поздравляю тебя, Борис, — сказал Хутиэли, — с окончательным оформлением и с тем, что на шести статуэтках из восьми, кроме Эйнтшейна, Рон обнаружил пальцы Хаммера. И что это доказывает? Только то, что адвокат их трогал, а потом взял Эйнштейна…

— Стоп! — воскликнул Беркович. — Не нужно делать лишних заключений. Адвокат трогал статуэтки, включая Эйнштейна, — остановимся на этом. Он мог это делать много раз, бывая на вилле.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Хутиэли.

— А вот что. Вечером Хаммер приехал к Соломонику… Кстати, инспектор, вы выяснили, отчего они все время цапались?

— Женщина, — буркнул Хутиэли. — Не поделили любовницу, видишь ли. Есть такая Шула Гамлиэль…

— У Соломоника жена недавно умерла… — недоуменно протянул Беркович.

— Э… — махнул рукой Хутиэли. — Он ей и при жизни изменял. Не будем о мотиве.

— Хорошо. Итак, вечером Хаммер в очередной раз выяснял с Соломоником отношения. Дошло до драки, адвокат вцепился клиенту в глотку и чуть не задушил. Но вовремя понял, чем это может кончиться, и в гневе покинул виллу, оставив следы на полу. После ухода соперника Соломоник достал свой пистолет — боялся, что Хаммер вернется… Он провел плохую ночь, шею саднило, но к врачам обращаться он не хотел. Чувствовал себя отвратительно, утром вышел на воздух, но стало еще хуже, он вернулся в дом и запер дверь. Прилег на диван, пистолет был у него в кармане халата, а может, он держал оружие в руке — неважно. Как бы то ни было, Соломоник задремал, оружие выпало, и раздался выстрел. От грохота Соломиник вскочил, ничего не соображая, и тут ему на голову свалился трехкилограммовый Эйнштейн — ведь полка, на которой стояли статуэтки, была над диваном, а Хаммер любил их трогать и ставил на самый край…

— Вот и все, — закончил Беркович. — Не было Хаммера утром на вилле. Его можно обвинить в покушении на убийство — он действительно пытался задушить Соломоника. Но убийства Хаммер не совершал.

Хутиэли долго мочал, обдумывая сказанное Берковичем.

— Пожалуй, — сказал он наконец. — Я не вижу в этой версии изъянов.

— Их и быть не может! — воскликнул Беркович. — Все так и происходило!

— Сможешь доказать в суде? — осведомился Хутиэли.

— Ну, — смутился Беркович, — это ведь ваше дело, верно? И доказательства ваши. Я что? Посторонний…

— Ты не посторонний, а коллега, — с чувством произнес Хутиэли.