Расследователь: Предложение крымского премьера

— Недалеко от киевского фуникулера, Василий Василич.

— И, разумеется, в тот же день, когда фуникулер обстреляли?

— Разумеется.

— Ox, Обнорский, Обнорский… Нужны вам эти головные боли?

— Выходит, нужны… Меня еще один человек интересует.

— Кто?

— Фамилия у него интересная — Заец.

— Не Константин ли Григорьевич? — спросил Перемежко с интересом.

— Точно, — удивленно сказал Обнорский. — Из ваших?

— Нет. Константин Григорьевич Заец — подполковник КГБ в отставке. Нынче возглавляет какую-то охранную контору.

— А что за контору — можно выяснить?

— Можно… Заец, кстати, непорядочный человек, мягко говоря. («Да уж» — подумал Обнорский.) Мне в старые времена доводилось с ним пересекаться. Да и в отставку он ушел не совсем по своей воле…

— Я вас очень попрошу навести о нем справочки.

— Сделаю… Что еще?

— Пока все.

— Слава Богу. За Гвоздарского спасибо, — сказал полковник, пожал Андрею руку, встал и пошел к дверям.

***

Каширин позвонил Зайцу. Мобильник Зайца был выключен. Тогда Родион позвонил на домашний телефон. Подошла женщина. Услышав вопрос:

— Нельзя ли поговорить с Константином Григорьевичем? — долго молчала, потом произнесла:

— Нельзя… Нельзя с ним поговорить.

— Простите, а когда я смогу его застать?

В ответ женщина всхлипнула. Раз, другой, третий… Худо дело, решил Родион, сейчас заплачет. Но женщина не заплакала. Она справилась с собой, сказала:

— Кости нет больше… Его убили.

— Как? — спросил Родион. — Когда?

Она не ответила, положила трубку. Каширин выключил свою трубу, почесал переносицу и пробормотал: «Нормальный ход… Это кто же грохнул Зайчишку-то?»

Зайца «грохнули» его же подчиненные. Задушили брючным ремнем, вывернули карманы, сняли дорогие часы и бросили тело в джипе, в нескольких километрах от Таращи, на трассе. Разбой!

Обнорский, узнав про смерть Зайца, выругался. Сказал:

— Свои завалили. Завалили с одной-единственной целью: обрубить цепочку. Ну это мы еще посмотрим.

***

Обнорский провел совещание в гостиной. Питерская бригада собралась вокруг стола с микрофоном и «совещание», предварительно отрепетированное в кухне, началось.

— В общем, так, мужики, — сказал Обнорский, — надо эту тему закрывать… слишком стало горячо.

— Ты чего, Андрюха? — удивился Повзло.

— А ничего! Надоело мне голову подставлять. Раз повезло, два повезло. А третий раз неизвестно, чем обернется… Могут и грохнуть.

— Это точно, — сказал Родя. — Ты-то, Коля, здесь сидел. Тебя хлороформом не травили, в наручниках не держали… Я с шефом согласен: надо сваливать от греха.

— Ну, допустим, — недовольно сказал Коля, — допустим… А бабки?

— А бабки с заказчика все равно сорвем, — заявил Обнорский. — Завтра с утра садимся писать итоговый отчет. Втроем за три дня накатаем такую пиццу — пальчики оближешь. И бабки наши.

— Э-э, — протянул Родя. — Еще три дня тут сидеть?! Аккурат пришлют какого-нибудь отморозка с автоматом.

— Не ссы, Родя… Не пришлют.

— Это бабка надвое сказала.

— Не бабка и не надвое. Это я, Родя, тебе говорю. Мы ребяткам знак подадим: все в порядке, сваливаем, не надо жестких мер.

— Какой же ты им знак подашь? — удивился Родион.

— Завтра с утра ты сходишь и купишь билеты в Питер.

— Ну и что?

— Да ничего. Раз за нами следят — а события Тараще точно доказали — следят… Раз за нами следят, то они про это замечательное событие тут же узнают. И сделают правильные выводы.

— Пожалуй что, — согласился Родион. — А что будем лепить в отчете? — спросил Повзло.

— А что есть, то и будем лепить: Горделадзе, сучонок, лил черный пиар через Интернет… Видимо, на людей Бунчука. Тот не большого ума, конечно. Ну и приказал с мудаком «разобраться». А у его подчиненных мозгов тоже не хватает. Разобрались так, что полный караул… Классический эксцесс исполнителя. Голову отрубили, чтобы спрятать пулю. Все стройно, логично. Пожалуйте бриться!

— Не особенно-то нашего заказчика устроит такой вывод, — сказал Коля.

— А меня это не колышет, — ответил Обнорский. — Я предупреждал, что мы — не шаманы и не волшебники.

Потом — для пущей убедительности — они полчаса обсуждали некоторые детали отчета. Потом отправились в кухню ужинать, оставив включенным телевизор.

Используя свои связи, Повзло добыл «кассеты Стужи». Разумеется, не бесплатно… С каждым часом количество копий обнародованных лидером соцпартии кассет увеличивалось. Они расползались по Киеву как тараканы по коммунальной квартире. Цены падали. Рассудительный Родя сказал:

— Если подождать пару-тройку дней — цена снизится вдвое, а то и втрое.

— А если подождать месяц, — сказал Обнорский, — то они вообще пойдут по цене песенок Киркорова… Времени ждать у нас нет. Садимся работать.