Расстояние между нами

В комнате воцаряется гробовая тишина, как вдруг звонит телефон Ксандера, и я подпрыгиваю. Он отходит от нас и отвечает тем голосом, которым, по-видимому, общается только с отцом.

– Откуда ты знаешь этого парня? – спрашивает Мейсон.

– Он внук одной нашей клиентки.

– Богатой клиентки, – добавляет Скай.

Мейсон садится на колени:

– Что едим? Какое-то дерьмо?

– Это вкусно, – возражает Скай. – Еда богатых. Попробуй.

Возвращается Ксандер, на ходу сбрасывая вызов:

– Кайман, мне нужно бежать.

– Хорошо.

– Приятно было со всеми познакомиться. – Почти дойдя до двери, он смотрит на меня, и я понимаю, что веду себя грубо, быстро вскакиваю и иду его провожать.

Выйдя на улицу, я останавливаюсь у его машины.

– У тебя интересные друзья, – говорит он, сверкая своей отточенной улыбкой, которой он улыбался в ресторане, и это мне не нравится.

– Да, они веселые. – Я показываю на его карман: – Кто звонил?

– Отец. Экстренный случай в отеле.

– И какие экстренные случаи бывают в отеле?

– В этот раз какой-то идиот во время глажки прожег дыру в рубашке клиента. И теперь мне нужно найти ей замену. Хотелось бы надеяться, в городе. – Он говорит деловым голосом: серьезным и практичным, будто общается с коллегой, а не со мной.

– Хотелось бы надеяться, в городе?

– Это зависит от бренда. В нашем мегаполисе может не оказаться такой марки, и тогда мне придется ехать в Сан-Франциско или куда-то еще. Сначала нужно обзвонить магазины.

– А почему вы несете ответственность за какого-то идиота, который прожег дыру?

Он засовывает руку в карман и играет в нем ключами. Это намек на то, что он хочет поскорее уехать?

– Потому что этот идиот один из наших сотрудников. Точнее, был им. Уверен, что его уволили.

– Уволили?

Только через какое-то время Ксандер понимает, что меня это шокировало.

– Он стоил компании важного клиента.

Ветер сдувает прядь волос мне на лицо, и когда Ксандер тянется, чтобы убрать ее, я спешно делаю это сама и отступаю на несколько шагов.

– Развлекайся там со своим экстренным случаем.

Он смотрит на расстояние, которое появилось между нами, затем качает головой и резко произносит:

– Он встречался с твоей мамой?

– Что? Кто?

– Парень с кольцом в губе.

– Мейсон. Да, встречался. – Лишь однажды, и то мимоходом, но сейчас мне все равно, что подумает Ксандер. Я раздражена. Я считала, что он другой, но сегодняшний вечер доказал, что это не так. Мне хотелось, чтобы он был другим.

– Твоя мама одобряет его, а ты переживаешь, что она не одобрит меня?

– В это так трудно поверить? Друзья Мейсона никогда не называли меня дворняжкой.

– Что?

– Я слышала, как твой друг так меня назвал.

Он издает горький смешок:

– Так вот почему ты ушла? Стоило дослушать, потому что он имел в виду мою рубашку. Он называет фланель тканью для собаколовов.

Мое сердце сжимается, и мне хочется извиниться, но сегодня меня беспокоило не только это.

– Что ж, слава богу, что тебе больше никогда не придется ее носить.

Он достает ключи из кармана:

– Пока, Кайман.

– Пока. – Уходя, я не оглядываюсь, хотя мне очень этого хочется. Мне хочется, чтобы он остановил меня. И я злюсь на себя за это желание.

Но он меня не останавливает.

В подсобке Генри убирает свою гитару в чехол, а Скай обматывает шею шарфом.

Не хочу оставаться одна. У меня крутит живот.

– Куда собираетесь?

– Генри не нравится еда. – Скай показывает на стол. – И мы идем купить нормальную еду в магазин на углу.

– Нормальная еда – это начос и вчерашние корн-доги?

– Именно, – соглашается Генри.

* * *

Я наливаю в стакан немного «Маунтин Дью», а затем беру «Пауэрэйд».

– Что она делает? – слышу я вопрос Мейсона.

Скай хихикает:

– Это ее фирменный рецепт. Она все лето потратила на этот эксперимент и открыла идеальную формулу содовой.

– Надо попробовать, – говорит Мейсон.

За ним по пятам следует владелец заправки. Он не доверяет подросткам и всегда ходит за нами, якобы рассказывая о скидках, а на самом деле приглядывает. Сейчас он втирает о распродаже вяленой говядины, и Мейсон привязывается к нему с вопросом, умеет ли тот смешивать и сочетать различные продукты. Но я единственная, кого это прикалывает. Скай выдавливает горчицу на огромный хот-дог.

Я добавляю в напиток последний ингредиент и делаю глоток. Идеально. Пусть Скай надо мной смеется, но этот эксперимент стоил усилий.

– Сколько ты готов потратить на рубашку? – внезапно спрашиваю я, вспомнив о сотне долларов, которые Ксандер собирался потратить на замену рубашки «важного клиента».

– Вот эту я купил за пятьдесят центов в «Армии спасения», – гордо объявляет Мейсон, показывая палочкой вяленой говядины на футболку с логотипом очередной рок-группы.

Владелец заправки пристально следит за движениями Мейсона, будто тот собирается засунуть говядину в рукав.

– Это круто даже для комиссионного магазина! – с кивком восклицает Скай.

– Пять баксов за эти джинсы, – заявляет Генри. – Хотя я был готов заплатить шесть. – Он приподнимает футболку, являя миру свою пятую точку.

Я смеюсь. Вот эти люди по мне, в том числе и чересчур подозрительный владелец заправки.

Моргая, Мейсон с криком «Ага!» указывает на что-то пальцем, от чего я подпрыгиваю.