Расстрел «Белого дома». Черный Октябрь 1993 года

Если Россия получила от приватизации 7,2 млрд долл., то маленькая Венгрия за то же время – 15 млрд., а Бразилия – 67 млрд. долл.[3155].

Что ж, ради этого стоило распускать парламент.

Ради этого стоило расстреливать его из танков.

Ради этого стоило проливать кровь на улицах столицы.

Но откуда у «новых русских» взялись эти млрд. долл.? Ведь «шоковая терапия» превратила в пыль те рублевые накопления, которые имелись у советских людей к 1992 г.

Прежде всего это были криминальные капиталы рождавшейся отечественной буржуазии. Неслучайно первые годы ельцинских реформ характеризовались развитием организованной преступности. Ее масштабы еще более возросли после переворота 1993 г.

«Весной 1993 года, – писал Пол Хлебников, – президент России Борис Ельцин заявил в своем выступлении, что две трети всех коммерческих структур России связаны с организованной преступностью… Еще через год… МВД дало следующие конкретные цифры: 40 процентов всего частного бизнеса, 60 процентов всех государственных компаний и до 85 процентов всех банков имеют связи с организованной преступностью»[3156].

«По оценкам Главного управления по организованной преступности[3157]. МВД России на начало 1995 года организованными преступными формированиями контролировались 41 тыс. хозяйственных субьектов… в том числе 1,5 тыс. государственных предприятий, 4 тыс. акционерных обществ, свыше 500 совместных обществ, 550 банков, почти 700 рынков»[3158].

По данным МВД, к 1997 г. обьем «теневой экономики» превысил 40 процентов «всего народного достояния России», а 55 процентов приватизированной государственной собственности и почти 80 процентов контрольных пакетов акций перешли «в руки криминалитета и иностранного капитала»[3159]

.

Вот чьи интересы защищал Б. Н. Ельцин осенью 1993 г.

Кроме криминального капитала, был еще один источник, о котором упоминает в своих мемуарах Б. Н. Ельцин. «Говорят, что наша собственность была при продаже недооценена. – пишет он, – Мол продали ее за бесценок. Создали искусственные барьеры, чтобы не пустить на аукционы западный капитал. – пишет Б. Н. Ельцин, – Да, абсолютно правильно… Если бы эти компаниии… находились в Западной Европе или в Америке, они стоили на порядок или даже на порядки дороже… Но даже и тех денег (относительно небольших), которые были заплачены за приватизированные предприятия, в России тоже не было. Откуда же деньги взялись? Это были кредиты, которые смогли занять российские предприниматели на западном финансовом рынке

»[3160].

Кто поверит, что на западном финансовом рынке «новым русским» предоставляли миллионные кредиты под честное слово? А ведь других гарантий у них не было. Из этого вытекает только один вывод: во всех тех случаях, когда приватизация осуществлялась на взятые на Западе кредиты, российские предприниматели выступали лишь в качестве доверенных или же, проще говоря, подставных лиц. Это значит, что многие приватизированные предприятия прямо или опосредованно перешли в руки иностранцев.

Возьмем бывшего научного работника Бориса Абрамовича Березовского, вряд ли получавшего до 1985 г. более 500 рублей в месяц. И вдруг – один из богатейших людей в мире. На чем же он сделал свои миллиарды? Открываем «Российскую еврейскую энциклопедию» и читаем: Б. А. Березовский – «главный официальный дилер крупнейших автокомпаний мира (“Вольво”. “Дженерал моторз”, “Хонда”) в России»[3161].

Вот ради чьих интересов был расстрелян российский парламент.

Заслуживает внимания и другой источник приватизации. Дело в том, что перестройка в экономике началась с ликвидации монополии внешней торговли и создания смешанных обществ. Таким образом, уже в 1986–1987 гг. начинается перевод советских денег (в том числе, а может быть, прежде всего казенных и партийных) за границу. Там они были конвертированы в доллары, фунты, марки и т. д., что позволило избежать их обесценивания под влиянием «шоковой терапии», а затем после 1991 вернуться в Россию и другие бывшие советские республики, может быть, и в форме упоминавшихся Б. Н. Ельциным займов.

Совершив государственный переворот 1993 г. и оттеснив с дороги на обочину рождавшуюся национальную буржуазию, иностранный капитал в союзе с компрадорской частью российской буржуазии продолжил экономическую интервенцию.

Прежде всего это касается валютной интервенции. Если в 1992 г. в стране обращалось 8 млрд. долл, то в 1993 г. – 40 млрд. долл, а в 1994-м – уже «порядка 100 миллиардов долларов»[3162]. За это же время курс доллара изменился с 1200 рублей на конец 1993 г. до 3550 рублей на конец 1994 г.[3163]. А это значит, доллларовая масса, бывшая в 1993 г. эквивалентна 48,0 триллионам рублей увеличилась в 1994 г. до 355 трил., а рублевая с 13,1 до 36,3 трил. руб.[3164]. Таким образом, 1993–1994 гг. стали важным этапом в завоевании российского денежного рынка долларом.