Расстрелянный парламент

Бригада, на выброску – Вашу матьНу, как вы меня достали Заткнитесь, заразы. Нетрудно понять,Что все уж давно устали.Заходим сегодня на пятый челнок,Кого-то опять выводим.Слипаются веки, все падают с ног,Но все-таки как-то ходим.У командиров по жизни – бардак,Хрен выяснишь, что нужнее.И чтоб ты ни сделал – все будет не так,

– опять получать по шее.Ведь мы же разведка подземных путей.Что делаете вы с нами?А нам приказали: «Ведите людей!»И стали мы сталкерами.Сил нету уже. Только мат-перемат,На взлете и на посадке.И лишь не нарваться бы на автомат,А так – будет все в порядке.Есть ниточка к миру, и только одна,Ну надо, так, значит, надо.Опять отдохнуть не дают ни хрена:

– На выброску всем, бригада.И слушаешь вновь темнотуИ трубы, гудящие рядом.И все, как ночному коту,В потемках видать твоим взглядом.А воздуха верхней МосквыВверху океан безбрежный.Бригада! Внимание, вы!Пароль остается прежний.Летучих мышей не видать.Парилка. Потом – холодина.

И матом ты кроешь опять.Какого-нибудь кретина.И вновь по колено в воде —И тут – не до медитаций:Такого не сыщешь нигде,Кроме коммуникаций.И грязь дорогих СиликатТеперь вспоминаешь с тоскою:Нам нету дороги назад,Все наши пути под Землею.А если у люка менты,Стоят с автоматами, гады:

Два метра земли – и крантыВот все, что нам будет надо.

Погибли они не у Белого дома. Тут омоновцы их не могли поймать. Погибли Наташа и Алексей у Останкино.

Отцу Наташи в морге передали записку: «Доставлена из Останкино женщина в синем комбинезоне и коричневых сапогах, сорока пяти лет, седая». Страшно. Ей было 19 лет – и вдруг седая. Судя по всему, Наташу вначале ранили, потом ее добили в упор – на затылке пулевое ранение с кольцевым ожогом. Она пережила страшные минуты…

Так режим Ельцина уничтожал лучших сыновей и дочерей России, назвав их «бандитами», «красно-коричневыми». Они послужили бы еще Отечеству, в них столько было силы, знаний, энергии… Но смерть выбирает лучших. Это не я сказал. И так оно и есть. Я вспоминаю, как депутаты радовались, когда нам Алексей доставил свечи… Их Ребята помогали нам в самую трудную минуту. И я держал эту свечу в руке и не знал, что у Останкино путчисты расстреляют в упор молодость и справедливость. Пусть земля будет пухом вам, ребята.

Твои песни, Наташа, мы не забудем.

* * *

Останкино. Империя лжи. Засада. Кровь безвинных. Вот и попросили слова…

Концерт за колючей проволокой

Первую ночь сплю под одеялом. В Дом Советов привезли спальные принадлежности, раскладушки мне не досталось, а вот теплое одеяло ухватил… Лег на кипы газет укрылся и подумал, а во сколько сегодня нас подымут по тревоге? Только подумал! только глаза слипаться стали, как объявили тревогу.

На часах – 1 час 30 минут. 28 сентября.

Вторая серьезная попытка штурма. Пока спускался по лестнице, возле кабинета Хасбулатова заметил самого Руслана Имрановича – он был в бронежилете. Значит тревога серьезная. Около спикера бегают телеоператоры.

У меня в руках оранжевый фонарик – главное мое оружие. Сквозь тьму пробираюсь в зал Совета Национальностей. Там уже собрались коллеги, защитники Конституции, представители прессы. Минуты ожидания… И вдруг по залу разлетается песня «Береза белая, подруга…» Приятный баритон. По голосу узнал депутата Челнокова. На одном из Съездов в Кремле я назвал его «постоянным ниспровергателем Горбачева», с тех пор так за ним слава оппонента бывшего Президента СССР и идет. Все в удивлении. Поражен и я. Челноков – политик, это понятно. А вот еще и поет прекрасно – это удивительно.