Расстрелянный парламент

Я при пушечном громе,Но не в дальнем краю,А в Москве, в «Белом доме»,Жизнь окончил свою.Дни за днями помчатся,То шурша, то звеня,Но уже, может статься,Вы отпели меня.Было б думать напрасно,Будто смерть не страшнаВ этом доме прекрасномНа восьмом, у окна.Был он Белым по праву,Но, став Черным тогда,Он пребудет КровавымС той поры навсегда…Я вначале был ранен,А в полпятого дняДва омоновца пьяныхПристрелили меня.

Я не стал признаваться,Видя злость их и пыл,В том, что мне восемнадцать,Я еще не любил.Ведь они не щадилиИ моложе, чем я.Ныне все мы в могиле —Нас большая семья.В стенах Черного домаПламя жрало меня.Все там, словно солома,Гибло в смерче огня.Что вдали и что близко —Все огонь поглотил.Там была и расписка,Что я гроб оплатил.Полный скорби и гнева,Пал я с мыслью о том,Что убит подо РжевомДед мой в сорок втором.

Деду легче, быть может, —Чужеземцем был враг,А меня уничтожилСвой подлец и дурак…Я сгорел в этом домеНа восьмом этаже.Ничего больше, кромеТени в вашей душе.Хоть частичку России Заслонил я собой,Но узнать был не в силе,Чем закончился бой.Если вы отступили,Если бросили флаг,Как мне даже в могиле,Даже мертвому – как?Как хотя бы немногоОбрести мне покой?Как предстать перед БогомС болью в сердце такой?

Даже если мне в душуЕго речи вошли: —Против танков и пушекЧто вы, сын мой, могли?..Но отдал не напрасноЖизнь до времени я.Есть на Знамени КрасномНыне кровь и моя.Лишних слов тут не надо.Но – всегда вас табун —Что ж не видел вас рядом,Патриоты трибун?А вот справа и слеваОщущал всем нутромТех, кто пал подо РжевомВ страшном сорок втором.Наш союз не разрушатНи года, ни снаряд,Наши гневные душиНад Россией парят.

Это левым и правымНадо крепко бы знать,Если в доме КровавомСоберутся опять.А убийц не укроютНи закон, ни броня…Я убит в этом доме —Кто заменит меня?Что, по слову поэта,За народ и за власть,Если сужено это,Шагом дальше упасть.Но на радость ОтчизнеИ на горе врагуЯ желаю вам жизни —Это все, что могу.

Дом советов стал братской могилой

Президентским войскам, штурмующим Дом Советов, отдан был приказ: уничтожить не только здание, не только лидеров оппозиции, но и всех, кто будет мешать на пути продвижения… Чем меньше свидетелей, тем лучше. Агрессивность и фашистское стремление штурмующих уничтожить на своем пути все и вся, объясняется в первую очередь тем, что и желтая пресса, и правительство (Черномырдин, Филатов, Козырев, Немцов и т. д.) называли защитников Конституции бандитами, пьяными боевиками, отребьем, нелюдями, которым нет ни прощения, ни пощады.

Сегодня уже есть доказательства того, что в десантников стреляли снайперы не из Белого дома… Чтобы придать озлобленности, вынудить на кровавый штурм – десантников убивали снайперы, так называемой, «третьей силы».

В штабе Дома Советов находились многочисленные радиоперехваты, смысл которых сводился к одному: «Живых не брать!» И этому принципу следовали…

Сержант-десантник Алексей Волков честно признался: «Мы «Белый дом» взяли, подожгли его… У нас был вообще приказ: с лица земли его стереть».