Рассыпанные искры

И тогда переодетый посланец небес (а был это именно он!) скинул личину нищего и поздравил Элиэзера с тем, что тот выдержал испытание: «В награду за это ты можешь заглянуть в свое будущее. Видишь ли, жить тебе осталось всего год. А говорю я тебе это, чтобы ты сумел с пользой распорядиться оставшимся временем и навел кое-какой порядок в своей жизни».

Элиэзер махнул рукой на свои дела и заботы и полностью посвятил себя служению Богу, да так, что ему была дана двадцатилетняя отсрочка. И пять сыновей в придачу, в том числе Зуся и Элимелех.

Однажды ночью (в ту пору их мало кто знал, они бедствовали и трудились без устали) братья оказались на деревенском постоялом дворе без гроша в кармане, в то время как там справляли свадьбу.

Пьяная и шумная компания негодяев, искавших новых развлечений, решила отвести душу на этих двух незнакомцах, затаившихся в темном углу за очагом. Схватили они почему-то именно Зусю. Его заставили вертеться и ковылять и, прежде чем отпустить, жестоко избили. Часом позже они взялись за него снова. Так продолжалось чуть ли не до ночи.

— Почему достается тебе, всегда тебе? — прошептал Элимелех.

— Такова Божья воля, — слабо простонал Зуся.

— Знаешь, что мне пришло в голову? Давай поменяемся местами. Они до того пьяны, что не заметят. Вот увидишь, в следующий раз они возьмутся за меня, а ты сможешь немного отдохнуть.

Он ошибся. Когда пришло время, один из пьяных воскликнул: «Глядите, да их там двое. А мы-то чествуем все одного и того же. Это же несправедливо! Ну-ка, возьмемся за его дружка…»

Потом Зуся сказал брату: «Понял? От нас ничего не зависит: мы бессильны. Все записано».

Этот анекдот — прекрасная иллюстрация к жизни Зуси и Элимелеха — великих деятелей галицийского хасидизма конца 18 столетия. Всю свою жизнь Элимелех стремился реализовать себя через страдание, — но оно, зло насмехаясь, ускользало от него. А вот Зуся, которому от жизни постоянно доставались одни удары, которого постоянно мучил Тот, Кто дарует жизнь, почитал себя счастливейшим из людей.

Зуся — живописнейший, колоритный тип, которому поклонялись, словно святому, прославленный как цадик и любовно поминаемый как «Божий дурачок». Его младший брат — прирожденный лидер, основатель важнейшего течения. Без каждого из них хасидизм выглядел бы иначе. Вдвоем они сформировали его будущее. Отныне всякий рабби, желающий сохранить лояльность, должен был быть и рабби Зусей — воплощением кротости, смирения, наивности, и рабби Элимелехом — олицетворением власти и могущества. Оба эти образа, столь далекие друг от друга и внутренне столь близкие, навсегда сохранят живую притягательность в памяти хасидизма.

В этой паре Зуся был первым, кого привлек хасидизм — причем скорее образом жизни, нежели доктриной — и ему долго пришлось убеждать Элимелеха в своей правоте, чтобы увлечь и его. Когда он, наконец, преуспел, братья стали неразлучны.

Вместе испытали они благоговение, страх и восторг Межирича, вместе были приняты Великим Маггидом, нарекшим их своими учениками, вместе приняли они решение провести три года в затворничестве и воздержании, дабы очистить мысли и душу, вместе измерили они шагами всю Польшу, «сея искры» и «разжигая огонь» везде, где проходили.

По хасидским легендам, место, где они останавливались хотя бы на ночь, делалось частью хасидского царства. Существует удивительное предание о том, как два брата наведались в маленькую деревушку около Кракова, чтобы в ней заночевать. Внезапно они почувствовали беспокойство, ими овладело неудержимое желание покинуть это место. Хотя спускались сумерки, они пустились в путь и провели ночь в дороге. Название этой безвестной деревушки — Освенцим.

Ученики Маггида, они вполне могли знать его собственного Учителя. Когда Баал-Шем умер, Элимелеху было 43 года. И он, и брат имели много возможностей покинуть свою родную Литву и отыскать Бешта. Однако не отыскали. Видимо, из-за того, что Литва — оплот митнагедов — ограждалась от хасидского влияния дольше и строже, чем Польша и Украина.