Расцвет и упадок государства

Положение не улучшило то, что Ричард I Львиное Сердце (1189–1199) предпочел править in absentia

[202]. Он начал свое царствование с того, что отправился в Крестовый поход на Святую Землю. Вернувшись в Европу, он попал в плен, из которого его пришлось выкупать. Не успел он вернуться домой, как вторично покинул Англию, чтобы воевать за свои владения во Франции, где он и встретил свою смерть. Брат Ричарда Иоанн (1199–1216) попытался исправить вред, причиненный его предшественником с львиным сердцем, и вначале казалось, что он может в этом преуспеть. Однако после потери герцогства Нормандия в пользу французского короля в 1204 г. он мог полагаться только на доходы с английских земель. Пытаясь прижать своих баронов (и церковь, о чем мы уже писали), он поссорился с ними и был вынужден издать Великую хартию вольностей (Magna Carta),

в которой он пошел на большие уступки знати, а также церкви и городам. Когда Иоанну наследовал Генрих III (1216–1272), положение монархии дошло до низшей точки. Некоторые его бароны приняли сторону французского дофина Людовика, когда тот пытался завладеть английской короной. Хотя эта попытка была пресечена, царствование Генриха закончилось так же, как и началось, — гражданской войной, и если Англия и была когда-либо близка к распаду, так это именно тогда — в 70-е годы XIII в.

Благодаря практике устраивать браки сыновей и дочерей с детьми иностранных государей все вышеназванные короли так же владели землями или хотя бы имели династические претензии в столь далеких друг от друга странах, как Франция, Священная Римская империя, Италия и Испания. В Средние века война, которая велась отнюдь не от имени «народа», была для соперничающих аристократов всех рангов способом защитить или расширить свои владения[203]. Это требовало личного участия в битвах; и эта необходимость физического присутствия в бою объясняет, почему не только английские но и другие монархи имели обыкновение вести странствующий образ жизни, уводящий их далеко от центров их власти. Так, императоры Германии, когда не были в крестовых походах, проводили много времени в военных кампаниях в Италии. Некоторые французские монархи также отправлялись в крестовые походы, но даже если они этого не делали, они постоянно совершали объезд своих доменов, стремясь не допустить их раздела императором, королями Арагона, Кастилии, Наварры и Англии, графами Фландрскими, а после 1356 г. — также герцогами Бургундскими. Тогда еще не было даже намека на идеи о том, что территории любого правителя должны быть объединены на основе национальности подданных, что у территорий должны быть естественные границы и даже о том, что они должны быть сосредоточены в одном месте, а не разбросаны. В этих обстоятельствах движение к централизованной власти могло проходить только медленно, и, более того, прогресс в этом направлении мог быть только временным. Очень часто он вызывал обратную реакцию; с большой вероятностью рано или поздно подчинявшаяся королю местная знать восставала, объединяла силы с зарубежным захватчиком или делала и то и другое одновременно.

Однако в последние десятилетия XIII в. в воздухе запахло переменами. В Англии Эдуард I показал себя исключительно способным монархом. Положив конец восстаниям, которые мешали править его отцу, он заставил своих магнатов оставить военную службу в Уэльсе, Шотландии и Франции; Эдуард так же создал канцелярию, казначейство и королевскую судебную систему, в которых работали высококвалифицированные чиновники-профессионалы[204]. Его сын Эдуард II стал первым королем, который взошел на трон, не будучи избранным баронами. Хотя именно этому Эдуарду было суждено быть свергнутым, а впоследствии убитым собственной женой Изабеллой и ее любовником Мортимером[205]

, при его сыне, Эдуарде III, монархия заметно усилилась. К тому времени уже появилась и вошла в действие характерная английская формула: король должен править в парламенте. При ее помощи Эдуард смог получить значительные суммы денег, чтобы начать Столетнюю войну, намереваясь реализовать свои претензии на французский престол. Здесь нужно отметить, что повод для начала войны носил исключительно личный характер (хотя, естественно, он обещал поделиться добычей со своими вассалами), нежели «общественный» или «национальный». Хотя Эдуард III вел войну и нерешительно, но все же во время его длительного правления (1327–1377) обошлось без баронских восстаний.