Расы Европы

В любом случае, вывод западных и северно-центральных норвежцев из обычной восточнонорвежской формы указывает на ассимиляцию последней скандинавскими типами, жившими здесь до производителей, а также шнуровиками. Часто утверждаемое и преувеличиваемое сходство между западными норвежцами и центральноевропейскими альпийцами отражает только общее происхождение предков альпийцев и борребю в ледниковом периоде. Однако альпийцы претерпели изменения, включающие уменьшение размеров, в то время как норвежцы сохранили размеры своих предков. Для целей классификации я предлагаю объединить типы Б и В, используя название Брюна «трённелагский тип» (Trønder type) для обозначения всех высоких, грубо сложенных мезоцефальных блондинов, демонстрирующих преимущественно шнуровые и верхнепалеолитические элементы, в противоположность более утонченному классическому нордическому типу. Это соединение можно оправдать предположением, что формы Б и В составляют только местные крайние типы большей популяции, в которой присутствуют оба типа, но менее отчетливо выражены.

Четвертая норвежская область, заслуживающая отдельного рассмотрения, – это Крайний Север, включающий провинции Нурланн, Тромс и Финнмарк. В этом регионе важно не описание и идентификация особого типа, а взаимодействие различных этнических элементов и их реакции на суровые условия окружающей среды. Эти элементы – это лопари, которых мы уже обсуждали; квены – поздно появившиеся финны, которых мы обсудим в последней части этой главы; и норвежцы, большинство из которых являются недавними иммигрантами из других частей королевства.

В начале норвежского исторического периода Хологаланн, включавший Нурланн и южную часть Тромса до Малангенфьорда, был плотно заселен норвежцами, жившими вдоль берега и особенно на островах, чьи предки приплыли на открытых лодках, чтобы рыбачить. Эти доисторические поселенцы появились из Трённелага, Мёре, а также из более южных частей страны. Самое позднее в IX в. норвежцы из Хологаланна плавали дальше на север, чтобы охотиться на моржей и заниматься меновой торговлей с лопарями. Некоторое количество из них поселилось там, и в XIII в. весь берег Финнмарка содержал разбросанное норвежское население. В XVI в. Финнмарк насчитывал не меньше 6000 норвежцев.

В последующие три столетия купцы из Бергена держали торговую монополию, сковывающую частную инициативу, и уничтожили стимулы к миграции на север. Многие из ранних поселенцев вернулись на юг, создав нехватку рабочих рук. Как следствие, король Кристиан V послал смешанную компанию из воров, проституток и других нежелательных элементов из южной Норвегии и Дании на север для усиления населения рыболовецких деревень. Однако в 1815 г. норвежцы начали прибывать на север в больших количествах, и большинство из них происходило из южных частей королевства. Вплоть до XVIII в. рыбная ловля и торговля были почти единственными занятиями, но около того времени в широких долинах Нурланна и Тромса началось развитие сельского хозяйства, и под влиянием новых поселенцев с юга оно стало важным экономическим фактором.

За пятьдесят лет между 1869 и 1920 гг. население севера выросло с 50 000 до 98 000 человек. Население Нурланна увеличилось на 88%, Тромса – на 92%, Финнмарка – на 102%. Основная масса этого роста была вызвана наплывом норвежцев. В 1920 году норвежцы или люди, считавшие себя норвежцами, составляли 99% населения в Нурланне, 89% в Тромсе и 61% в Финнмарке. Так как эти цифры включают, особенно в Тромсе и Финнмарке, некоторое количество потомков смешанных браков норвежцев, лопарей и квенов, норвежское население этих провинций в некоторых отношениях отличается от средних величин королевства, особенно в уменьшении роста и увеличении головного указателя. Квенское влияние можно определить прежде всего по большой ширине лица и нижней челюсти.

Норвежцы, произошедшие от иммигрантов, родившихся в юго-восточных провинциях, сохранили свой изначальный рост и форму головы, как и свою высокую степень пепельно-светлых волос, но у них увеличился бигониальный диаметр и уменьшилась наименьшая ширина лба. Г-жа Шрейнер, с большим усердием изучавшая большую серию северных норвежцев разнообразного происхождения, предполагает, что это может быть результатом влияния окружающей среды, вызывающей утолщение серповидной пластинки и развитие нёбного торуса среди большинства приполярных народов, включая такие разнообразные группы, как эскимосы, лопари и исландцы^[585].