Рациональность: От ИИ до Зомби

В детстве я рос на научной фантастике и на чисто научной литературе, и от Хайнлайна до Фейнмана я учился путям Традиционной Рациональности. «Теории должны быть смелыми и фальсифицируемыми». «Получив контр-свидетельство, ты должен быть готовым принести героическую жертву и отказаться от собственных идей». «Приводи точные аргументы». «Старайся никогда себя не обманывать». И тому подобные размытые утверждения.

Воспитание в духе Традиционной Рациональности приводит к появлению спорщиков, которые рано или поздно сдаются, получив контр-свидетельства — какой-то горы свидетельств становится достаточно, чтобы изменить своё мнение на противоположное. Это важный шаг, и именно он отличает науку от религии. Но Традиционная Рациональность придаёт гораздо меньше значения скорости — умению сдаться как можно быстрее, умению встраивать свидетельства в свою картину мира настолько эффективно, что потребуется лишь минимум контр-свидетельств, чтобы разрушить особо ценное убеждение.

Я был воспитан в духе Традиционной Рациональности и полагал, что вполне могу считать себя рационалистом. Я перешел на Искусство Байеса (Лапласа/Джейнса/Тверски/Канемана) после того, как… впрочем, это долгая история. В общем, я принял такое решение, когда понял, что размытых советов, даваемых Традиционной Рациональностью, было недостаточно для того, чтобы уберечь меня от крупной ошибки.

Когда я наконец полностью признал свою ошибку, я оглянулся, чтобы посмотреть на тот путь, который привел меня к этому Ужасному Пониманию. И я увидел, что делал множество маленьких, еле заметных уступок, каждый раз неохотно отдавая очередную крошечную часть территории, пытаясь сделать как можно меньше выводов из каждой небольшой ошибки, признавая свою неправоту ровно настолько, чтобы она оставалась в пределах допустимого. И я осознал, что мог бы двигаться вперед гораздо быстрее, если бы просто воскликнул: «УПС!»

В этот миг я понял: «Мне нужно повысить уровень моей игры».

Признание крупной ошибки даёт огромное преимущество. Это больно. Однако это может изменить всю твою жизнь.

Важно находить свой переломный момент. Момент смиренного осознания, что существует действительно фундаментальная проблема, а не какое-то количество мелких ошибок, с которыми вы легко расправитесь.

Не стоит принимать красивую позу и гордиться тем, что ты умеешь признавать свои ошибки. Гораздо лучше делать всё правильно с первого раза. Но если ты допустил ошибку, лучше увидеть ее сразу. Даже с точки зрения физических ощущений боль от одной потери лучше, чем небольшие, но многочисленные мучения. Альтернатива — это вести войну с самим собой на протяжении многих лет. Альтернатива — это Enron.

С тех пор я неоднократно видел, как другие люди совершали серии своих маленьких уступок, каждый раз неохотно отдавая очередную крошечную часть территории. Замечая небольшие локальные ошибки, они никогда не признавались себе в крупных и каждый раз делали из них как можно меньше выводов. Вместо того, чтобы починить всё одним волевым усилием, они накладывали множество мелких заплаток, без которых обойтись было уже нельзя. Признаваясь в совершённой ошибке они никогда не говорили: «Я был дураком». Они прикладывали все усилия, чтобы уменьшить своё смущение. Они говорили: «В целом, я был прав», или «Это вполне могло сработать», или «Я по-прежнему уверен в том, что то-к-чему-я-так-привязан может принести нам пользу». Защищая свое чувство гордости, они делали все, чтобы эта ошибка повторилась еще раз, и гордость приходилось защищать снова.

Лучше проглотить горькую пилюлю одним кошмарным глотком.

Предложение спятить

Элиезер Юдковский

Когда я был очень молод — думаю, мне было тогда лет тринадцать, возможно, четырнадцать, — я думал, что нашел опровержение диагонального аргумента Кантора — известной теоремы, утверждающей, что действительных чисел больше, чем рациональных. О, какие мечты о славе и почёте роились в моей голове!

Моя идея заключалась в том, что, раз каждое целое число можно разложить на степени двойки, то можно отобразить целые числа на множество подмножеств целых чисел просто записывая числа в двоичной системе. Например, 13, оно же 1101, будет соответствовать подмножеству {0, 2, 3}. Прошла целая неделя, прежде чем мне пришло в голову, что, наверное, мне стоит применить диагональный аргумент Кантора к моей умной конструкции, и, конечно, нашелся контрпример — двоичное число… 1111, не соответствующее никакому конечному целому числу.

Я нашел этот контрпример и понял, что моя попытка опровержения была неверной, и мои мечты о почёте и славе рухнули.

Сначала я был несколько разочарован.

Я подумал: «Рано или поздно я доберусь до этой теоремы! Пусть моя первая попытка не удалась, но когда-нибудь я опровергну диагональный аргумент Кантора!» Я возмущался этой теоремой, ведь она упрямо оставалась верной, лишая меня славы и почёта. Поэтому я принялся искать другие опровержения.