Рациональность: От ИИ до Зомби

Фотон падает на клетку-палочку или клетку-колбочку, или, ещё точнее, он падает на фоторецептор, форму витамина А, известную как ретиналь. Эта молекула затем изменяет свою форму, вращаясь вокруг двойной связи, благодаря поглощению энергии фотона. Связанный белок под названием опсин в ответ претерпевает смену конформации, и это возмущение далее распространяется на тело нервной клетки, которая наполняет энергией протон и увеличивает его поляризацию.

Постепенное изменение поляризации распространяется на биполярную клетку и затем клетку ганглия. Если поляризация клетки ганглия превышает определённую границу, клетка испускает нервный импульс — распространяющееся электрохимическое явление поляризации-деполяризации, которое проходит по мозгу со скоростью от 1 до 100 метров в секунду. Таким образом, свет из внешнего мира преобразуется в информацию внутри нервной системы, совместимую с субстратом остальных мыслей.

Нервный сигнал подвергается предварительной обработке другими нейронами в сетчатке, затем в латеральном коленчатом теле в середине мозга, после чего в зрительной коре, находящейся в задней части головы, восстанавливается уменьшенное изображение окружающего мира — изображение, закодированное в частотах испускания сигналов нейронами, составляющими зрительную кору. (Это изображение искажено, поскольку центр поля зрения обрабатывается со значительно большей степенью детализации, чем его края, — то есть распределяется между большим числом нейронов и большей площадью коры.)

Информация из зрительной коры затем направляется в височные доли, которые отвечают за распознавание объектов.

Ваш мозг распознаёт форму развязанного шнурка.

Так ваш мозг обновляет свою картину мира, включая в неё тот факт, что ваши шнурки развязаны. Даже если до этого он ожидал увидеть их связанными! У вашего мозга нет никакой причины не обновлять свою картину мира, если только в этом не замешана политика. Когда фотоны, направляющиеся в сторону глаза, преобразуются в нервные сигналы, они принимают форму, совместимую с другой содержащейся в мозгу информацией, и могут сравниваться с предыдущими убеждениями.

Убеждения и реальность взаимодействуют постоянно. Если бы мозг и его окружение никогда не соприкасались, нам не нужны были бы ни глаза, ни руки, и мозг мог бы иметь намного более простое строение. Организмам вообще не нужны были бы мозги.

Хорошо, убеждения и реальность — это разные сущности, которые пересекаются и взаимодействуют. Но из того, что нам нужны отдельные понятия для «убеждений» и «реальности», ещё не следует потребность в понятии «истины», то есть сравнения между ними. Возможно, мы могли бы говорить отдельно (а) о представлениях некоего разумного существа о том, что небо голубое, и (б) о самом небе. Вместо того, чтобы говорить «Джейн считает, что небо голубое, и она права», мы могли бы сказать «Джейн считает, что небо голубое; кроме того, небо голубое» и тем самым выразить ту же информацию (а) о наших убеждениях относительно неба и (б) о наших убеждениях относительно убеждений Джейн. Мы всегда могли бы, применяя схему Тарского «Предложение “X“ истинно тогда и только тогда, когда X», заменить любое утверждение об истинном предложении утверждением о его условии истинности, о соответствующем состоянии реальности (неба или чего-нибудь ещё). Так мы могли бы вообще избежать этого надоедливого слова «истина», о котором философы ведут бесконечные споры и которым злоупотребляют разные раздражающие личности.

Пусть есть некое разумное существо — для определённости пусть это будет искусственный интеллект, который занимается своей работой в одиночку и которому никогда не требовалось ни с кем спорить о политике. ИИ знает, что «Моя модель полагает с вероятностью 90%, что небо голубое»; он уверен в том, что эта вероятность — это именно то предложение, которое сохранено в его оперативной памяти. Отдельно ИИ моделирует, что «Вероятность того, что мои оптические датчики обнаружат за окном голубой цвет, равна 99% при условии, что небо голубое», и не путает это утверждение с утверждением о том, что его оптические датчики обнаружат голубой цвет, когда он полагает, что небо голубое. Значит, этот ИИ определённо может отличать карту от территории; он знает, что разные состояния его оперативной памяти имеют последствия и причинно-следственные связи, отличные от тех, какими обладают разные состояния неба.

Но может ли этому ИИ понадобиться общее понятие истины — может ли ему понадобиться придумать слово «истина»? Почему, если бы у него было это понятие, он мог бы работать лучше?

Медитация:

 Если мы имеем дело с искусственным интеллектом, которому не нужно ни с кем спорить о политике, может ли ему когда-нибудь понадобиться слово или понятие «истина»?

…

…

…

Ответ: Абстрактное понятие «истины» — общая идея о соответствии карты и территории — нужно, чтобы выразить такие идеи, как: