Жан Кокто

Равнодушный красавец

Le Bel Indifférent de Jean Maurice Eugène Clément Cocteau (1940)

Перевод Е. Баевской

Убогая комната в гостинице, освещенная уличной рекламой. Диван кровать. Граммофон. Телефон. Тесная ванная. Афиши.

Когда занавес поднимается, Актриса одна, одета в маленькое черное платье… Смотрит в окно, бежит к двери, глянуть на лифт, потом садится возле телефона, потом ставит пластинку с собственной записью и тут же ее останавливает. Возвращается к телефону и набирает номер.

Алло… Алло, это вы, Жоржетта? Позовите мне мсье Тотора. Ну, разыщите. Я подожду… Здесь? Превосходно!.. Дайте его сюда. Какой шум! У вас там все с ума сошли. Тем лучше! Тотор? Это ты… это я… да… Эмиль наверху? Нет? Ты его видел? В котором часу? Один?.. Ладно, ладно. И никакого понятия, куда пошел? Ничего тебе не сказал? Хмурый был? Нет, не беспокоюсь… просто мне надо кое-что срочно ему передать и никак до него не добраться. У тебя все в порядке? Молодец. У меня? Вот, съездила, попела, теперь вернулась… мертвая. Лучше… пожалуй, лучше. Врач? Как будто у меня есть деньги на врачей! Нет, я лечусь… вернулась… ложусь спать. Эмиль? Эмиль ангел. Для меня он замечательный. Нет, он тоже вернется. Он меня никогда не бросит. Наверно, у него дела… Ну, вот так… Целую тебя… Два часа ночи? Уже!

Как время идет. Ну… до свидания… до свидания, Тотор. Счастливо тебе.

Вешает трубку.

Слышит шум лифта, подходит к двери, прислушивается. Звонит телефон, она бросается к аппарату.

Алло… А, это вы?…ваш брат? Здесь, разумеется, где же еще. Он здесь, но он в ванной. Сейчас позову. Эмиль! Эмиль! Что? Не можешь подойти? Прелестно. Алло… такой грубиян… Нет… кричит, что он совершенно голый и не подойдет, а то будет неприлично. Уверена ли я, что он здесь? Вы не в себе, Симона. Разумеется, здесь. Если он не желает потрудиться и взять трубку, я тут ни при чем. (Кричит.) Твоя сестра считает, что ты бы мог потрудиться… (В трубку.) У него изысканная манера выражаться. Нет, сидит в воде и заявляет, что из воды не вылезет. Я вам перезвоню.

Вешает трубку.

(Сквозь зубы.) Сволочь!

Возвращается на свой пост. Бросается на шум лифта. Слышно, как отпирают соседнюю дверь. Тишина. Она без сил прислоняется стоя к дверям; идет к часам на стене, переводит стрелки вперед.

(Вполголоса.) Как будто трудно позвонить, снять трубку.

Смотрит на телефон и, внезапно решившись, надевает плащ. — Звон ключей. Она снимает плащ. Бросается на диван, берет книгу. Дверь отворяется. Входит Эмиль. Роскошный альфонс, — впрочем, годы берут свое, и альфонсом ему быть недолго. Во время следующей сцены он будет раздеваться, расхаживая из комнаты в ванную и обратно, посвистывая.

Звонила твоя сестра. Я сказала, что ты в ванне. Ей ни к чему знать, что ты еще не вернулся в гостиницу. Что ты болтаешься незнамо где. Она была бы в восторге. По сути, она звонила просто разнюхать. Заладила: вы точно уверены, что он в ванной? Сволочь!

Где ты был? Я звонила Тотору. Тебя видели, но никто не знал, куда ты пошел. Время так летит. Я читала… Я думала, что только что вернулась после концерта. А потом смотрю на часы и вижу — немыслимо поздно… Где ты был? (Молчание.) Превосходно. Не желаешь отвечать, как обычно. Не отвечай, детка. Вот уж не собираюсь тебя допрашивать, приставать. Я не из тех женщин, что учиняют допросы и ходят по пятам, пока не выпытают, что хотят. Тебе нечего бояться.