Равновесие страха

– И не только о наших, но и вообще о деятельности нашей группы, – сурово добавил Керашев.

– Тогда нужно искать возможного информатора среди руководителей отдела? – встревожился Токарев.

– И среди нас тоже, – меланхолично заметил Белобородов.

Снова наступило долгое молчание.

– Что вы говорите? – наконец нервно спросил прокурор. – Вы с ума сошли? Кто мог знать о наших планах?

– Только сотрудники вашего отдела, – добавил Токарев. – Мы по договоренности не сообщаем в свое ведомство о ваших планах, чтобы они не мешали вашим агентам, внедренным в банды Бразильца и Отшельника.

– Что вы хотите сказать, подполковник? – спросил Керашев у Головко. – Вы подозреваете кого-то из руководства вашего отдела?

– В руководстве нашего отдела только два человека знают о том, что мы проводим эту операцию против Бразильца, – снова вмешался Белобородов.

– Значит, искать нужно среди вас двоих? – ухмыльнулся Керашев. – Или подозревать всех присутствующих. Пять человек. Не так много.

– Я этого не говорил, товарищ генерал, – возразил Белобородов.

– Открытым текстом да, не говорили. Но ваш заместитель дал исчерпывающее объяснение по действиям этого Бразильца, – возразил Керашев. – Я советую вам, господин генерал, искать предателей в собственной среде, так будет более правильно. И проверьте вашу агентуру, возможно, она дает вам не совсем верные сведения.

Было понятно, что ему не понравилось течение этого разговора. В отличие от самого Белобородова, который привычно обращался к генералу со словами «товарищ генерал», Керашев подчеркнуто отстраненно и оскорбительно назвал своего собеседника «господином генералом». В Федеральной службе контрразведки не любили сотрудников полиции, считая их коррумпированными и недобросовестными исполнителями, тогда как в самой полиции полагали, что в ФСБ работают зарвавшиеся и высокомерные офицеры, которые не вникают в обычные проблемы нормальных людей. И это противостояние, начавшееся еще со времен Андропова и Щелокова, продолжалось до сих пор. Впрочем, все было понятно. Подобные отношения были и в других странах, где контрразведка считалась элитой, а полиция вынуждена заниматься отбросами общества. И соответственно плебеи не любили аристократов, а те презирали плебеев. Примерно такие же отношения бывали у разведчиков и контрразведчиков, когда уже разведчики считались «белой костью», занимаясь работой за рубежом, а контрразведчики соответственно превращались в плебеев, копавшихся с доморощенными террористами и бандитами.

– Мы все проверим еще раз, – сдерживаясь, сказал Белобородов.

Через десять минут совещание закончилось. Все гости разошлись по своим ведомствам. Белобородов мрачно посмотрел на своего заместителя. Он был среднего роста, кряжистый, с уже поседевшими усами, несмотря на свой возраст.

– Может, мы с тобой немного перегнули палку? – спросил он мрачно. – Не нужно было высказывать наши предположения при всех.

– Я нашим офицерам доверяю, – упрямо сказал Головко.

– Садись, – предложил Белобородов, – и перестань наконец спорить. Почему ты уверен, что он нарочно сдал группу Старика?

– Так думаю не только я, – пояснил Головко, усаживаясь за стол. – Ты, Юра, считаешь, что я решил устроить здесь психологический эксперимент? Ничего подобного. Мне об этом сказал Шатен.

Даже здесь, в кабинете генерала и своего друга, которому он безусловно доверял, он произнес это слово понизив голос, словно и здесь их могли услышать.

– Он тоже считает, что Бразилец намеренно сдал группу? – понял Белобородов.

– Именно так он и считает, – ответил Головко, – ему ничего не было известно об этой группе. Ваганов верен себе, он никому не доверяет. Возможно, о группе не знал даже Викулов. И точно о ней не знал никто из окружения Бразильца. Но мы получили сведения из ФСБ, и поэтому было принято такое решение о массовой проверке всех направлений. Если мы правильно поступили, то Бразилец не будет подозревать Шатена, а вместо этого поймет, что группу взяли именно потому, что была организована массовая проверка по всем направлениям. По всем возможным направлениям, откуда должен был поступать груз.

– Но мы оба понимаем, что он мог подставить нам группу Старика только потому, что уже узнал о нашей операции, которую мы проводим против него.

– Конечно, – огорченно заявил Головко, – и нам нужно искать источники информации либо среди наших офицеров, либо среди тех, кто сегодня был с нами в твоем кабинете.

– Все трое заслуженные люди, – напомнил Белобородов. – Ты, Петя, иногда перегибаешь палку. Так тоже нельзя. Кого я должен подозревать? Токарев борется с наркомафией, Керашев отличился в свое время на Северном Кавказе, а Егикян работает в органах прокуратуры уже двадцать лет. Тогда подскажи, кого именно я должен подозревать?

– Их прошлые заслуги еще не гарантия их честности, – напомнил Головко. – Мы с тобой прекрасно помним, как офицеры, прошедшие Чечню и Дагестан, потом спокойно получали деньги от бандитов и предавали своих товарищей. Эти проклятые деньги убивают души людей.