Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать (СИ)

— Это арбалет, я его у монастырских отобрал, а они плохого оружия не держат. Гляди, — Фриц уверенной рукой крутанул еще раз ручку взад-вперед, — здесь ложе деревянное сделано, чтобы вес был меньше, а дуга — из стали, а не из композита. Сталь прочнее и гнется лучше. Порвалась жила только, уж сколько лет лежит без надобности.

— Ты стрелял из него? — я с интересом рассматривала незнакомое оружие.

— Было дело, — кивнул муж. — Вот тогда и отбивался от монастырских, когда ногу сломал. Все равно надо было держать проход, а с мечом там несподручно было, враз стрелами да болтами утыкают. Арбалет и пригодился, поработал против хозяев. Понравился, что ли?

— Никогда не видела такого, интересно стало. А что это за ручка на ложе? — я ткнула пальцем в круглый ворот.

— Взводят этой ручкой его. У лучников надо лук руками натягивать, а этому с детства учатся, не всякий хорошим лучником становится. — Фриц потер ржавчину на железной рейке с пазами пальцем и рассмотрел рыжее пятно. — Арбалет же натягивают не руками, а вот этим воротом, а эти зубцы, — он ткнул в пазы, — тянут тетиву. Это та веревка, которая лопнула, — пояснил он.

— Проржавел весь, — я тоже потерла железяку и заглянула вовнутрь воротка. — И там ржавчина.

— Да это ерунда, полдня работы да масла добавить и он будет как новый.

— А тетива из чего сделана? — обрывки болтались на разных концах дуги и я стала пилить ее кухонным ножом.

— Эта из жил, — Фриц пощупал грязную ссохшуюся веревку, потянул ее и согнул для пробы. — Еще тетиву делают из толстой веревки, но из жил лучше и прочнее. Дай сюда, твоим ножиком ее не распилить, я сам сниму старую.

Что тетива из жил будет прочнее, я знала не понаслышке. Как-то, зайдя в гости к одной девчонке, у которой отец был страстным охотником, я застала интереснейшую картину — вся семья сгрудилась у электромясорубки, рассматривая то, что намоталось на ее винт. Я присоединилась и мы со смехом разматывали по всей кухне вытянувшиеся в струнку жилы от лосятины, которую ее папаша привез накануне, а она поленилась обрезать перед тем, как совать в жерло мясорубки, и только занудный визг застопорившегося инструмента заставил сбежаться всю семью, а саму девчонку оторваться от наушников. Разрезать намотавшиеся жилы было невозможно…

— Это военный арбалет, видишь, дуга железная, дорогая. Арбалет вообще дорогое оружие, да здесь оно пока ни к чему было, вот я и бросил его, а фрау Альма упрятала его подальше. Бьет он хорошо, я видел, как болтом доспехи железные пробивают со ста шагов, а уж бездоспешных и дальше можно класть. Луки, оно, конечно, дальше стреляют, но у них другая беда — стрелы каждый сам для себя делает, а уж коли кончатся, то все пропало, прицельность пропадает. Но зато лучники быстрее тетиву спускают и пока из арбалета сделают два выстрела, то лучник успеет пятнадцать шмальнуть.

— Так каждый же вид оружия для своего боя подходит, и лук хорош и арбалет, коли в нужном месте да в нужное время ими пользуются. Ты же меч в руках держишь, но и от ножа не откажешься, верно? — оторваться от найденного арбалета было невозможно и я поглаживала его ладонью по ложу. — Нож можно метнуть да в ближнем бою он пригодится, а с мечом против меча пойдешь.

— Смотрю, ты прямо вцепилась в него, — засмеялся Фриц. — Может, ты раньше с ним умела управляться?

— Нет, я впервые его увидела, это точно. Смертельное оружие…

— Любое оружие смертельное, иначе оно и не нужно, — пожал плечами муж. — Ладно, сделаю тебе подарок, раз уж ты такая…

— Странная? — подсказала я.

— И странная тоже. Ты даже не спрашиваешь, что я тебе хочу подарить.

— А я буду ждать и пусть это будет неожиданно и радостно, потому что когда подарок известен заранее, то неинтересно.

— Вот как? Ну ладно, жди, — Фриц ушел, прихватив арбалет, а я занялась стиркой.

Закрутившись во дворе с надоевшим бельем, я запоздало вспомнила про фрау Альму. Что-то я давно к ней не заходила…может, ей надо чего? Лестница заскрипела под ногами и я просунулась в приоткрытую дверь. Фрау спала, раскрыв рот и это зрелище было настолько неприятным, что захотелось уйти отсюда куда угодно, да хоть в мастерскую к тому же Шмайделю. Постояв у притолоки, я все же собралась с духом. Фрау не виновата в своем состоянии, это просто больная женщина, которая находится в беспомощном состоянии и долг любого из нас — помочь ей достойно встретить свой конец. Осторожно дойдя до постели, я поправила ей одеяло и выглянула в окно, закрытое толстыми портьерами. Никогда не понимала местный люд — почему надо в прекрасную солнечную погоды прятаться в душных комнатах и запрещать проветривать помещения? Климат здесь был вполне приличный — никаких болот поблизости не наблюдалось, не было комаров и мошки. Не было холодных ночей летом, зима тоже была мягкой и недолгой, и не пробирала до костей жуткая леденящая влажность, к которой я привыкла дома. Ранняя весна быстро высушивала землю и чистое небо радовало взгляд гораздо чаще, чем дома. Может, все-таки открыть окно и проветрить?