Раз принцесса, два принцесса

К счастью Грус вполне уверовал в способности моих шерстистых коллег и не изводил меня сомнениями, знает ли Толик, кому отдавать письма, а от кого бежать во всю прыть, желательно зигзагами? Наверно, он воспринимал это, как некое колдовство, может, и загадочное, но не опасное, а полезное для дела. А колдунов в Лёре уважали и на кострах уже лет сто не жгли. В отличие от Империи, где их норовили засадить в тюрьму и держать там вплоть до естественной смерти. Убивать, якобы, нельзя: бытовало мнение, что отдавшему такой приказ и его детям несдобровать.

И ещё одна приписка, как раз насчёт курьера, имелась в "открытой" части письма. В ней говорилось, что доставивший послание пёс Толик очень умён и понимает все команды, но только на имперском. Это была правда, лёрского он не знал.

Мы посидели на дорожку, я, наверно, в сотый раз проверил надёжность ошейника и крепление футляра. Не доверяя его застёжке, завязал клапан ещё и проволокой. Но сколько не сиди, ничего не высидишь: а время идёт. Ещё, наверно, не перевалило и за полночь, - часы Клиссы были поставлены наугад по солнцу, у прочих отобраны при аресте, а у Бушуя такой роскоши не водилось отродясь - когда Грус сказал "Пора!", и мы с ним отправились проводить курьера.

"Съешь там за меня что-нить вкусненькое!" - как бы небрежно сказал на прощанье Вася, но явственная тревога за товарища чувствовалась в его браваде.

"Ага! И принесу тебе в клювике!" - в той же тональности ответил Толик. - "Пока-пока!"

"Пока..."

Ночь была тёмная... и светлая, поскольку лёг первый в этом году иней, и чёрные скалы Лёра покрыло как бы светлой побелкой. На этом фоне Толик уже в нескольких шагах оказался почти неразличим. Но, к сожалению, было тихо и почти безветренно, любые шорохи разносились, как мне сначала показалось со страху, на сотни метров. Может, я и преувеличиваю, к тому же неумолчный шум потока на дне ущелья, конечно же, маскировал наши шаги. Тем не менее, к месту слияния ущелий мы подошли почти на цыпочках. Отсюда открылся вид на перевал, загромождённый ныне во всю свою немалую ширину массивной каменной баррикадой с широкими пушечными амбразурами. С другой стороны просматривались позиции имперцев. Всё это я разглядел в одолженную у Клиссы подзорную трубу, простым же глазом видны были только смутные тени на фоне черноты. Время от времени, то одна, то другая амбразура озарялась вспышкой, затем доносился хлопок выстрела и краткое жужжание пули, летевшей к позициям противника.

- Из аркебуз бьют! - прошептал Грус с завистью. - Это, чтобы не спали!

Наверно, он бы многое отдал, чтобы оказаться сейчас там, среди своих. Я тоже. Со стороны имперцев, кстати, активности не наблюдалось. Может порох экономят?

За баррикадой поднимались почти вертикально вверх дымы, подсвеченные пламенем костров. Около них, вероятно, грелись несущие ночное дежурство солдаты, а поскольку вместе с едким запахом горелого пороха до нас доносился и аромат чего-то жареного, то на этих кострах, наверняка, готовился и ночной доппаёк. Так в нормальных армиях положено.

Имперские же окопы скрывались в полной темноте, ничего из еды там не готовили, только сидели, наверняка, голодные и уж точно продрогшие до самых урчащих кишок имперские вояки, сжимавшие окоченевшими пальцами свои аркебузы и мушкеты.

Как рассказывали в Клобруке всезнающие обыватели, снабжение войск с самого начала кампании существенно страдало от атак прославленных лёрских горных егерей, неизвестно как появляющихся в лесах и ущельях, в тылу имперцев и громящих их военные караваны. А в последнее время тем же самым прославились и отряды местных жителей - партизан по-нашему. Впрочем, клобрукцы называли их просто бандитами.

Итак, рассмотрев в деталях предполагаемый маршрут Толика, я рассказал ему то, что увидел в оптику. Рассказал телепатически, чтобы лишний раз не травмировать лейтенанта.

"Как думаешь баррикаду проходить?" - спросил под конец инструктажа. - "Она не меньше, чем в два роста человека".

"В амбразуру юркну", - ответил собак, - "они, вроде, широкие и невысоко. А там уж, как повезёт: увидят же, что не человек. Лишь бы на подходе сдуру не пальнули!"

"Ну, давай, Толя, ждём!" - я на прощание похлопал пса по спине.

"Даю!" - ответил тот в своей манере. - "Увидимся, Вов!"

Мотнул хвостом и взял с места в карьер. Я почти сразу потерял его среди камней, местами покрытых инеем. Кажется, что-то мелькало, но, может, это просто мелькало в моих глазах, утомлённых самой лучшей в этом мире, но всё же, честно говоря, ещё некачественной оптикой. Это и к лучшему: если курьера не вижу я, то его не видят и наблюдатели обеих противоборствующих сторон, ночезрительные трубы у которых, наверно, не лучше королевской.

Часа полтора мы лежали с Грусом на холодных камнях в ожидании успеха или провала миссии Толика. Я так и не заметил, когда он заскочил в амбразуру и заскочил ли? По времени давным-давно пора. Ему бежать-то несколько минут! Жаль телепатический контакт прервался сразу. Но не слышно было и каких-то криков или беспорядочной стрельбы.