Разбитая Сфера

— Можно как-нибудь извлечь его оттуда? — спросил он.

Сэлби осторожно присела на стул и тревожно посмотрела на Ларри. Нервно побарабанила пальцами по столу. Одним глотком допила виски. И лишь после этого поднялась — получилось даже торжественно.

— Мы не знаем, как это сделать. Но может быть, этого и не следует делать…

— Как это так? — возмутился Чао. — Люсьен найден, и наша обязанность освободить его.

— Спокойно, — подала голос Марсия. — Сейчас мы проводим исследования микрообразцов кокона, в который он заключен. В принципе мы способны разрушить оболочку механическими методами. Но для чего это нужно?

— Надо же хоть похоронить его по-человечески! — Ларри едва не сорвался на крик.

— А если он еще не мертв? — спросила Сэлби. — Очень похоже на это. — Она подошла к Ларри, забрала у него бутылку и вновь наполнила свой стакан. — А вот если мы извлечем его оттуда, он наверняка погибнет окончательно. И тогда мы будем виновны в его смерти.

— Подождите! — воскликнул ошарашенный Ларри, переводя недоуменный взгляд с Марсии на Сэлби и обратно. — Я не совсем понял… Так Люсьен жив?!

— Мы не знаем, — сказала Марсия. — Я даже не уверена, можно ли ставить вопрос таким образом. Я пять лет исследовала харонские знаковые системы и не обнаружила никаких указаний на то, что они проводят различие между жизнью и смертью.

— О чем ты говоришь? — пробормотал Ларри, он выглядел совсем ошарашенным.

Марсия беспомощно взмахнула рукой.

— Я говорю о том, что не в состоянии ответить на твой вопрос. Возможно, он одновременно мертв и не мертв. Возможно, перед нами вообще не Люсьен Дрейфус, а некий неизвестный объект, состояние которого нельзя определить в наших, человеческих категориях жизни и не-жизни. В этом случае ставить подобный вопрос так же бессмысленно, как и спрашивать, глубок солнечный свет или мелок? Насколько я могу судить, биохимические процессы в теле Люсьена практически прекращены. Готова побиться об заклад, что в его желудке остались полупереваренные остатки пищи пятилетней давности. Борода и ногти не выросли ни на миллиметр. Если бы нам удалось исследовать его внутриклеточную структуру, мы обнаружили бы, что она не подверглась разрушению. По-видимому, харонцы в состоянии вернуть его к жизни. Более того, для них в подобной процедуре нет ничего необычного. В некотором смысле в настоящий момент Люсьен Дрейфус сам является харонцем, но это лишь гипотеза, потому что мы не знаем, какую информацию будет содержать в себе возвращенное к жизни тело. Кем оно будет осознавать себя — Люсьеном Дрейфусом, движущимся растением или, быть может, полноценным харонцем? Но даже если он по-прежнему Люсьен, и мы сумеем оживить его, кто поручится, что мы не причиним ему необратимых повреждений? А вдруг именно после непродуманной реанимации он и перестанет быть Люсьеном Дрейфусом?

Марсия встала и, обращаясь к Ларри, продолжала:

— Я считаю, что нас не должно сейчас интересовать, жив он или мертв. Его нет, и мы не знаем, что нужно делать, чтобы он снова был. Его сердце не бьется, в его теле не теплится даже искорка жизни. Как вдохнуть ее, мы не знаем. Сейчас самое главное не спешить.

— Хорошо, пусть так. Но что-то все равно делать нужно, — сказал Ларри.

Марсия Макдугал на секунду замешкалась, подбирая слова.

— Полностью его жизнедеятельность не прекратилась, — наконец ответила она. — Поддерживается слабая активность коры головного мозга. Она исчезающе мала, но она есть. Это что-то вроде глубочайшего сна…

— Так почему бы нам не попытаться разбудить его?

Марсия, выразительно взглянув на Сэлби, печально покачала головой. Ларри не понимал, не хотел понимать. Она повернулась к нему спиной, сделала несколько шагов и тихо сказала:

— Потому что, возможно, он использует нас в своих целях.

— Да как ты смеешь? — Ларри вскочил на ноги. — Кто дал тебе право так говорить о…

— Нечего болтать о моих правах! — Марсия потеряла терпение. — Это открытие дает нам некоторую надежду. Пойми, Ларри, мы находимся с ними в состоянии войны. Пять лет назад мы вышвырнули их отсюда, но разрушения чудовищны. И один Господь знает, какие сражения ведет сейчас Земля там, где она оказалась. У себя в Солнечной системе мы каждый день теряем колонии, потому что не в силах поддерживать в них жизнь. Уже стоит вопрос, быть ли лунному поселению, теперешнему центру Системы? Не хватает ресурсов, производство везде останавливается. Мы буквально задыхаемся без Земли. Возможно, процесс уже необратим, и мы стоим на пороге неминуемой гибели. Возможно, достаточно двух-трех необдуманных шагов… Ларри, я не хочу делать эти шаги. Я хочу бороться до конца и победить.

— Да с кем бороться? — завопил Ларри. — С Люсьеном?

— Конечно же, нет, — устало ответила Марсия. Приступ гнева прошел, и она старалась говорить помягче.

— Бороться нужно с харонцами. Со Сферой и проклятой Мультисистемой, с похитителями Земли. И именно Люсьен Дрейфус может оказаться наилучшим оружием в борьбе с ними.

Ларри совершенно перестал соображать. Сидел и только хлопал глазами.

— Ничего не понимаю, — наконец выдавил он.