Читаем Разбитое сердце полностью

Форд Джон

Разбитое сердце

Джон Форд

Разбитое сердце

Трагедия в пяти действиях

Перевод С. Э. Таска

Достойнейшему из носителей

высокоблагородных титулов

Уильяму, лорду Крэвену {1},

барону Хэмпстед-Маршалла

Милорд!

Бессмертная слава громкого имени, заслуженного славнейшими деяниями, во все века служила его памяти как наиправдивейшая хроника. Исходя из этой посылки, Ваше стремление к совершенству (уже в ранней молодости) запечатлело на бумаге столь искреннюю, столь сообразную во всех отношениях историю Вашей жизни, что потомки, читая ее с наслаждением, не могут не воздать по заслугам достохвальным поступкам, равно как сказанные достохвальные поступки не могут не рассчитывать на то, чтобы потомки оценили их по достоинству.

Многие нации, многие взоры стали свидетелями Ваших добродетелей и полюбили их {2}. Соблаговолите же по щедрости природной особо отличить среди тех, кто преклоняется перед замечательным образцом благородства одного из Ваших почитателей. Есть своего рода непоказное честолюбие в том, что кабинетное молчание. взрывается речью, желающей вызвать не столько рукоплескания, сколько слово ободрения; и однако же как часто благосклонное сочувствие высокого покровителя оборачивается суровым приговором.

Я всегда с опозданием воздавал хвалу великим мужам, что, как я знаю, повсеместно почитается за серьезный изъян; при всем при там справедливость, с какою Вы судите произведения искусства, укрепляет мои робкие надежды на то, что Вы явите пример милосердия, как являли пример отваги в виду смертельной опасности.

Ваша светлость искала проявить себя перед миром (когда миру еще предстояло узнать вас) своевольными и вместе замечательными делами. Позвольте же и мне заявить о, себе всенижайше перед Вашей светлостью, отдавая на милостивый суд лучшие чувства, - идущие от самого сердца, которое так же восприимчиво ко всякому знаку внимания, как бесконечно щедр на них тот, чьим неизменным и преданнейшим слугою, восхищающимся его природной приверженностью к добродетелям, ныне пребываю.

Джон Форд

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Амикл, царь Спарты.

Итеокл, фаворит.

Бacсaний, ревнивый вельможа.

Армост |

} архонты.

Кротолон |

Оргил, сын Кротолона.

Профил, друг Итеокла.

Неарх, принц Аргоса.

Техникус, философ.

Хемофил |

} придворные

Гроней |

Амел, приближенный Неарха.

Фулла, слуга Бассания.

Каланта, дочь царя.

Пентея, сестра Итеокла.

Эфрания, сестра Оргила.

Кристалла |

} фрейлины Каланты

Филемa |

Граусиа, нянька, приставленная к Пентее.

А также:

Фраз, отец Итеокла, умерший к началу действия.

Аплот, вымышленное имя, которым пользуется переодетый Оргил {3}.

Вельможи, слуги, певчие хора.

Место действия - Спарта.

ПРОЛОГ

Пред нами - Спарта. Автор, чтя искусство,

Вложил в творенье подлинное чувство.

В "Разбитом сердце" плоских шуток нет,

Здесь вам не сатирический портрет

Известных лиц; отсутствуют моменты,

Рассчитанные на аплодисменты

Борделя и пивной: утробный смех

Дешевая награда за успех.

Те только песни и пристали Музе,

Где сладкозвучность с чистотой в союзе;

От них, как черт от ладана, порок

Бросается тотчас же наутек.

А посему нам следует стремиться

Не преступать приличия границы.

Вдруг здесь найдут лишь вымысла печать?

Ведь правду стало трудно различать.

Так помните: внимая ход событий,

Печаль и радость с нами разделите.

ДЕЙСТВИЕ I

СЦЕНА I

Входят Кротолон и Оргил.

Кротолон

Зачем темнить? Иль повод есть, чтоб так

В дорогу торопиться?

Оргил

Повод, сударь?

Их много.

Кротолон

Назови хотя б один,

Не то не отпущу тебя в Афины.

И почему Афины? Хочешь мир

Переустроить? К стоикам примкнуть?

Стать киником? Поднатореть в софизмах?

Войти в Ареопаг, чтобы вершить

Делами государства? {4} Но пушок

На подбородке вряд ли предвещает

Столь бурный взлет.

Оргнл

Я знаю.

Кротолон

А раз так,

Ты можешь утолить свой книжный голод,

Не выезжая за пределы Спарты.

Здесь и учись.

Оргил

Отец, не в этом дело.

Кротолон

Так в чем же? Ты мой сын и ты обязан

Сказать всю правду мне.

Оргил

Что ж, воля ваша.

Как вам известно, после долгой распри,

Питавшей ненавистью плоть и кровь,

После усобиц, уносивших жизни

Тех, кто в союзе был с покойным Фразом,

И тех, кто с вами был, - наш царь Амикл

Развел бойцов и мир провозгласил.

Тогда вы с Фразом в дружбе поклялись,

А для того, чтобы ее упрочить

И наши семьи накрепко связать,

Решили вы - пусть узы Гименея

Прекрасную Пентею, дочку Фраза,

Со мною свяжут.

Кротолон

Ну и что?

Оргил

А то,

Что частые беседы и признанья

В любви безгрешной сплавили сердца

В такой союз, что разорвать его

Бессильно время. Мы могли познать

Всю радость обладания друг другом,

Когда б жестокий рок не оборвал

Жизнь Фраза.

Кротолон

Да, пожалуй.

Оргил

С той минуты

Стал разрастаться ядовитый куст,

И вскоре волчья ягода созрела

Моих надежд смертельная отрава:

То брат ее, кичливый Итеокл,

Решил, своею властью упиваясь,

Разжечь былую рознь. И вот из мести

Он вынудил несчастную сестру

Где хитростью, а где прямой угрозой

На брак с Бассанием, чье состоянье

И титулы, увы, мне и не снились.

Кротолон

Но это не предлог, чтоб дозволенье

На свой отъезд испрашивать.

Оргил

Сейчас

Вы все поймете. Бессердечный брат

Заставил несравненную Пентею

Бассанию отдаться... но заставить

Перейти на страницу:

Похожие книги

Наводнение
Наводнение

Роман «Наводнение» – остросюжетное повествование, действие которого разворачивается в Эль-Параисо, маленьком латиноамериканском государстве. В этой стране живет главный герой романа – Луис Каррера, живет мирно и счастливо, пока вдруг его не начинают преследовать совершенно неизвестные ему люди. Луис поневоле вступает в борьбу с ними и с ужасом узнает, что они – профессиональные преступники, «кокаиновые гангстеры», по ошибке принявшие его за своего конкурента…Герои произведения не согласны принять мир, в котором главной формой отношений между людьми является насилие. Они стоят на позициях действенного гуманизма, пытаются найти свой путь в этом мире.

Alison Skaling , Евгений Замятин , Сергей Александрович Высоцкий , Сергей Высоцкий , Сергей Хелемендик , Элина Скорынина

Фантастика / Приключения / Детективы / Драматургия / Современная проза / Прочие приключения
Все в саду
Все в саду

Новый сборник «Все в саду» продолжает книжную серию, начатую журналом «СНОБ» в 2011 году совместно с издательством АСТ и «Редакцией Елены Шубиной». Сад как интимный портрет своих хозяев. Сад как попытка обрести рай на земле и испытать восхитительные мгновения сродни творчеству или зарождению новой жизни. Вместе с читателями мы пройдемся по историческим паркам и садам, заглянем во владения западных звезд и знаменитостей, прикоснемся к дачному быту наших соотечественников. Наконец, нам дано будет убедиться, что сад можно «считывать» еще и как сакральный текст. Ведь чеховский «Вишневый сад» – это не только главная пьеса русского театра, но еще и один из символов нашего приобщения к вечно цветущему саду мировому культуры. Как и все сборники серии, «Все в саду» щедро и красиво иллюстрированы редкими фотографиями, многие из которых публикуются впервые.

Александр Александрович Генис , Аркадий Викторович Ипполитов , Мария Константиновна Голованивская , Ольга Тобрелутс , Эдвард Олби

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Документальное / Публицистика / Драматургия