Разбитое Стекло

— Трудность самого акта связывания тебя была принята во внимание, ‑ признал Нико, разглаживая усы. ‑ Мы попали бы в очень неудобное положение, если бы попытались — и потерпели неудачу. Хотя, конечно, вы четверо слишком хорошо воспитаны, чтобы противиться, ‑ добавил он, глядя на Трис и подняв брови.

Она дерзко поймала его взгляд, и увидела в его тёмно-карих глазах бездну всего: время, проведённое ими в пути, многие вечера, проведённые за обсуждением книг, их забота друг о друге. Он был первым встреченным ею человеком, который её понял.

Она грустно улыбнулась:

— Ну, может и нет, ‑ сказала она. ‑ Хотя я не могу поручиться за воспитанность Браяра.

Кислун, погружённый в депрессию, мрачно произнёс:

— Великолепно. Она — чудачка, и я — чудак. Вместе мы будем весьма счастливы.

Трис нахмурилась.

— Привыкай к чудачеству, мой козлик, ‑ уведомила она его. ‑ Тебе больше некуда деваться, и молния вообще-то не самая послушная сила природы.

Кислун зыркнул на неё, от ярости на его щеках проступили красные пятна:

— Я этого не просил! Никогда! Я бы отказался от этого, если бы мог!

— Ну так вот, ты не можешь, ‑ парировала Трис. ‑ Никто не может. Даже те, кто хочет

обладать магией, в конце концов тоже иногда её ненавидят. Тебе придётся приспособить свою жизнь к ней, а не наоборот. Не ты один в таком положении, кончай ныть.

— Недоброжелательно прозвучало, ‑ с лёгкой укоризной сказал Нико.

Трис задрала нос:

— Я вообще недоброжелательная. Все так говорят.

— Иными словами, ты не хочешь, чтобы люди думали, будто ты добрая. Ты полагаешь, что они сочтут это слабостью, ‑ парировал Нико.

— Поставь себя на место этого молодого человека, ‑ добавила Джумшида.

— Я не хочу никого на моём месте, ‑ медленным голосом пробормотал Кислун. ‑ Я сам не хочу быть на моём месте.

— Умолкни, ‑ сказала ему Джумшида. И, обращаясь к Трис: ‑ Вот человек, на которого свалили эти новости в возрасте, когда другие маги уже заканчивают обучение. Он…

— Я собирался стать главой гильдии, ‑ перебил Кис, медленные слова срывались с его губ подобно камням. ‑ Хоть магии у меня не было, но разговоры шли о том, чтобы назначить меня Стеклодувом Имперского Двора. Для имперских изделий всегда можно найти мага, чтобы выгравировать знаки или благословить песок. Я почти накопил денег на дом. У меня была договорённость о свадьбе с прелестной девушкой, которая мне нравится, и с которой не скучно. И надо же мне было пойти прогуляться вдоль Сиф. Для вдохновения, ‑ он издал резкий звук, который можно было счесть смехом. ‑ Да, уж вдохновения я получил выше крыши.

Трис подпёрла подбородок руками, и зыркнула на Киса. В последнее время она пришла к мысли, что её главным недостатком было воображение. Слушая его, представляя себя на его месте, она могла понять, почему, возможно, было бы легче, если бы молния его убила. Вместо этого он был заново рождён, вынужден вновь вырасти за недели, а не за годы, со всеми мыслями взрослого человека в голове. Он уже упоминал о долгой борьбе за власть над своим телом и языком. Хватило бы ей терпения и упорства пройти через эти долгие, унылые месяцы, без уверенности в успехе?

— Значит, придётся нам побыть вместе, ‑ сказала она ему, не позволяя волне жалости коснуться её голоса или лица. ‑ Чем раньше начнём, тем быстрее ты сможешь владеть своей магией, а не позволять ей владеть тобой.

— Но сначала я скажу кухарке, чтобы готовила ужин на двоих, а не одного, ‑ сказала Джумшида, вставая. ‑ Нико, нас ждут на Учётном Холме на закате. Нужно переодеться.

— Что такое Учётный Холм? ‑ спросила Трис.

— Там в течение своего трёхлетнего срока правления живут Хранители Общественного Блага, ‑ объяснила Джумшида, направляясь в сторону кухни. ‑ Всему нашему конклаву оказали честь приглашением в Дом Спокойствия.

— Лучше ты, чем я, ‑ сказала Трис Нико, побежавшему вверх по лестнице, в то время как Джумшида скрылась на кухне. Трис посмотрела на Киса: ‑ Что ж.

— Что ж, ‑ ответил он, посмотрев на неё в ответ.

Трис оглядела его. Он бы высоким и широкоплечим, с сильными, жилистыми мышцами. Его нос был коротким, а зубы — белыми и ровными. Его голова была угловатой, а взгляд — спокойным, будто он был скалой, которую ей не сдвинуть с места. Его короткие светлые волосы и синие глаза она заметила ещё прошлым днём, как и его очень крупные ладони. Теперь же она увидела покрывавшие его руки ожоги, и то, как два его пальца на левой руке оставались скрюченными даже тогда, когда остальные пальцы были распрямлены — ещё одно наследие удара молнией, как и белые волосы у него на темечке, как и его магия.