Разбитое Стекло

Чайм подлетела, зависла перед Кисом, и издала звякающий звук. Завладев его вниманием, она подлетела к двери, и вернулась, как бы приглашая его. Она хотела, чтобы Кис вышел наружу.

Трис обернулась к нему, её косички всколыхнулись на ветру, будто тянущиеся к нему жадные руки. Она тихо сказала:

— Я думаю, что молния больше не может причинить тебе вред. Я думаю, она распознает близкого к ней по духу. Но в случае, если я заблуждаюсь, что, я полагаю, возможно, я могу тебя от неё защитить. Я могу не дать ей тебя коснуться. Но Кис, это нужно сделать, ты должен мне довериться.

С минуту он молчал, лихорадочно думая. Всё сводилось к доверию, не так ли? Она была его наставницей. И до сих пор наставницей она была хорошей.

— Ты ударила в меня молнией, ‑ напомнил он ей. ‑ Это было больно.

— Потому, что всю свою ты вложил в Чайм. ‑ Она молниеносно хлестнула в его сторону рукой. Разряд молнии — откуда она его взяла, если её косички остались заплетёнными? — промелькнул между ними, ударив Киса в скрещенные на груди руки. Его мускулы дёрнулись, затем расслабились. Больше ничего не произошло.

— Ты опять это сделала! ‑ в ярости закричал он.

— Точно, ‑ сказала она с холодным и спокойным выражением глаз. ‑ Всего лишь небольшая искра, которую я выдернула из воздуха, поскольку гроза почти добралась до нас. Больно было?

— Это не важно! ‑ закричал он. ‑ Ты ударила…

— Больно было? ‑ перебила она наполненным сталью голосом.

Кис пожал плечами, пытаясь придумать ответную колкость. Наконец он огрызнулся:

— Ты говоришь, чтобы я тебе доверился, а потом бьёшь меня молнией.

Настал её черёд скрещивать на груди руки:

— Включи голову, Кис. Как ещё мне заставить тебя прислушаться, если ты не веришь мне на слово?

Он вдруг поник. Она была права. Она была права, а он, взрослый мужик, был неправ.

— Ты не позволишь ей причинить мне боль? ‑ его голос оказался более тихим и дрожащим, чем ему нравилось. ‑ Ты сказала, что защитишь меня.

— Именно так.

Кис вздохнул, и дрожащей рукой утёр вспотевшее лицо:

— Тогда идём.

Они поднялись на галерею третьего этажа, а потом и на крышу. Фэруза уже сняла с верёвок бельё, оставив под дождём лишь несколько корзин и грубую скамейку.

Кис посмотрел вверх. Наверху плыла стена косматых чёрных туч. Ветер усилился, со свистом проносясь по улицам и крышам. В квартирах на противоположной стороне улицы кто-то не до конца закрыл ставни: они бились на ветру, пока одну из них не сорвало с петель. Воздух приобрёл зеленоватый оттенок оливкового масла. Вдалеке пророкотал гром. Кис поёжился, и забился в углу шедшей по краю крыши стены, усадив Медвежонка слева от себя, и надёжно укрыв Чайм у себя на коленях. Он думал, что будет в безопасности в этой низкой части Тариоса, которая не притянет молнии. Но это больше не имело значения, поскольку здесь была Трис. Пока с ним Трис, безопасных мест нет в принципе.

«Я защищу тебя», ‑ сказала она. Теперь ему придётся узнать, нужна ли ему эта защита?

Трис стояла посередине крыши, лениво вытаскивая из волос заколки, освобождая некоторые из косичек. Они свисали ей ниже плеч, болтаясь и хлопая на ветру.

Вспыхнула молния. Кис подождал, считая про себя. На счёт тридцать он услышал раскат грома. Гроза была в десяти милях — полно времени на то, чтобы сбежать вниз, вот только он не мог заставить себя сдвинуться с места.

Снова молния. Кис возобновил отсчёт, закончив во время раската грома на счёт двадцать. Шесть миль. Гроза надвигалась быстро. Ещё вспышка, и ещё. От грома задрожали камни у него под ногами. Он надеялся, что Глаки это не напугает. Он не помнил, говорила ли когда-нибудь Ира, что её ребёнок боится гроз. Кис никогда не боялся, это было одной из причин, почему он сглупил, и оказался на открытом пространстве, когда с Сиф неожиданно пришла гроза.

Молния ударила рядом с Воротами Пираки. Между зданиями, в узких каньонах улиц прогремел гром.

Ударил ещё один разряд, расщепившийся на три ветви, и сразу же последовал гром. Разряд удалил прямо в Трис, все три ветви обвили её. Она подняла руки; она смеялась, а разряд зацепился за неё, не исчезая, раскалённая добела лестница в облака. Несколько её косичек вырвались из своих завязок, волосы в них обвились вокруг соединявшей её с небесами молнии. Что странно, остальная часть её волос осталась как была, не дёргаясь, удерживаемая на месте заколками. Люди, нашедшие Киса, сказали ему, что после удара молнией у него волосы стояли дыбом. Почему какие-то волосы Трис двигались, а остальные — нет?

Это был её магический набор. Он вдруг поверил в то, что она и другие силы удерживала в своих косичках. Она не шутила, когда описывала диапазон своих возможностей. Нико тогда промолчал не потому, что ему понравилось, как Трис пошутила над Кисом, а потому, что сказанное ею было истиной, в буквальном смысле.

«Я покойник», ‑ беспомощно подумал он. «И всё это — благодаря своенравной четырнадцатилетней девушке».