Разбор полетов

— Работаем дальше, — сказал Сазан. Еще одна охапка роз полетела на землю, потом еще и еще. Ночной воздух наполнился неземным благоуханием, перебивающим даже запах помойки.

— Миллион, миллион, миллион алых роз… — тихо пропел Сенечкин и получил от Сазана тычок в бок.

— Не шуми!

— Сазан! Ты глянь!

Сазан поднял голову: Голем стоял с отодранной крышкой от ящика в руках и смотрел на то, что находилось в ящике, с величайшим изумлением на лице. ^

Сазан вспрыгнул в фургон и подошел к ящику. В глубине ящика, скрючившись в три погибели, лежал человек. Человек был связан и скручен так, что напоминал ветчину в веревочной сеточке. Рот его был наглухо залеплен скотчем, глаза блестели из темноты, как фары. И была в этих глазах неутолимая, страстная ненависть.

Нестеренко и Голем выволокли человека на землю и принялись отдирать от него скотч, неизвестные воспользовались тем же способом упаковки, что и Сазан. Скотч отдирался вместе с одеждой и кожей, человек тихо гукал и извивался. Судя по всему, перед погрузкой в авиалайнер незнакомца избили, и избили хорошо. Под скотчем оказались наручники, стянувшие руки до посинения, и Сазан не стал искать от них ключей, а принес из «лендро-вера» предусмотрительно захваченную пилку, — мало ли чем придется попользовать закрытый трейлер.

— Я бы сказал, что авиакомпания «Еремеевка» осуществляет перевозку пассажиров довольно некомфортабельным способом, — проговорил Сазан, — на месте пассажира я бы подал жалобу на некачественное питание на борту.

Последним отодрали скотч со рта. Человек немедленно захлебнулся беззвучным криком и упал в колючую кучу роз, сквозь которые уже понемногу просачивалась помоечная грязь. Потом он приподнялся. Вокруг него, не шевелясь, стояли трое — один с автоматом, другой с длинным импортным стволом, явно обличающим несообразность надетой на владельце ствола милицейской формы.

Незнакомец медленно обвел глазами плененный трейлер, кучу роз, уничтожаемых с варварством, достойным Пол Пота, и выражение дикой ненависти вдруг исчезло из его взгляда. Видимо, пленник сообразил, что, кто бы ни были эти люди, загнавшие трейлер в ночной подмосковный лес, у них были глубокие и неразрешимые противоречия с владельцами содержимого трейлера. Противоречия, которые в случае очной ставки окончились бы неминуемой и шумной стрельбой.

— Ты кто такой? — спросил Нестеренко у ползающего, как краб, незнакомца.

— А ты кто такой?

— Сазан!

Сазан поднял голову.

Пока Голем е Нестеренко старались над неожиданным попутчиком, материализовавшимся прямо из закрытого чрева трейлера, остальные двое налетчиков продолжали варварскую разгрузку краснодарской флоры. Теперь они стояли еще над одним ящиком.

Валера запрыгнул в трейлер и сразу увидел, что роз в ящике нет. Вместо пышных цветов с желто-красными венчиками и твердыми, колючими стеблями, в ящике лежало несколько мешочков, упакованных в непроницаемый белесый целлофан. Валера, недолго думая, распорол один из мешочков, и из разреза посыпался белый порошок. Пальцы Нестеренко оказались в порошке, и Сазан зачарованно лизнул собственный ноготь.

Он был небольшим охотником до дури, но ему не требовалось много личного опыта, чтобы убедиться, что перевозили в трейлере отнюдь не соду.

— Ящик — в тачку, — скомандовал Валерий, — трейлер потрошим в темпе и рвем когти!

— А этот? — Муха кивнул на недавнего пленника, который все еще тихо ползал в грязи.

— С собой, пришить мы его всегда успеем. Обыск был недолгий — кроме ящика с порошком, у самой стенки трейлера обнаружились два мешка опия-сырца. Вместительный зад «лендровера» едва не треснул, распертый запасами, которых рынку на Поклонной горе хватило бы на месяц жизнедеятельности.

— Постой! — вдруг спохватился Муха. — А его отпечатки?

Пальцы всех участников операции были покрыты особой пленкой и потому не оставили следов ни на угнанной «канарейке», ни на безвинно пострадавшем трейлере.

— Он ничего не трогал, — ответил Сазан. Нестеренко с Мухой спешно сорвали с себя милицейскую форму, до неузнаваемости загаженную за короткие полчаса разгрузки трейлера, и переоделись в джинсы и рубашки. Муха запрыгнул на водительское сиденье «лендровера», Голем сел рядом. Сазан помог освобожденному от веревок пленнику забраться на заднее сиденье.

— Пленка, — пробормотал пленник.

— Что?

— Пленка — с фотоаппаратом. Ее положили вместе со мной…

— Это?

Голем поднял в руке черную миниатюрную камеру. Сазан присвистнул: это был «Минокс». Не очень, может быть, новый и не замаскированный под какую-нибудь авторучку, но все же «Минокс».

— Рвем когти! — скомандовал Сазан.

«Лендровер» подпрыгнул на лесном ухабе, и пленник болезненно охнул — у него явно было сломано ребро, а то и два.