Разборки в тестовом режиме (сборник)

А если подумать, то нечего голову ломать. Местные дамочки – это не по их ведомству. Поэтому информация о той, которая затеяла аферу с кубинским мусорщиком из Сантьяго, пойдет в ФСБ, как того требовала инструкция. Там должны заниматься женами шишек. Пусть они и проверяют ее на предмет связей с родственниками Кастро. А для собственного начальства придется искать другое обоснование.

Антон Лавренев оформил отправку копии информации в это ведомство.

Мысль о жене депутата напомнила ему о том, что он должен позвонить своей собственной, чтобы узнать, к какому времени надо подъехать, чтобы забрать ее с работы. А это поважнее, чем жена какого-то пенька из Думы.

Квартира Элеоноры Валлиулиной

Москва. Вешняки

Она отвернулась к стене.

«Какое это отвратительное зрелище, когда мужики надевают штаны».

Скольких она их повидала, пока пробивалась в Москву! Таких же, как этот деятель, которые второпях натягивали перед ней брюки, чтобы бежать или к жене, или на работу, или читать лекции студентам. Что мог ей дать отец-башкир, выдававший себя за татарина в Казани? Был шоферюгой у какой-то шишки, но выгнали за аварию в пьяном виде. Подвязался охранять игорный зал и там проигрывал и пропивал всю зарплату. И еще пытался ее учить, как должна вести себя мусульманская девушка! На родителей не было никакой надежды, вот и приходилось, чтобы пробиться, использовать то единственное средство, которым она располагала. Попробуй окончить Казанский университет по кафедре журналистики! Да еще девушке из такой семьи, как у нее. Не каждый сможет. В родной Казани делать было нечего по той же причине – отсутствие достойных родителей, и она стала пробиваться в Москву, используя проверенное средство. Это заняло не один год. И вот оказалась в Первопрестольной! В квартирке на первом этаже на окраине. И очередной сукин сын натягивает перед ней свои вонючие портки!

– Ну, не дуйся! Ты же знаешь мою ситуацию.

И это чмо приняло ее нежелание наблюдать сцену облачения его тела в костюм делового мужчины за ревность!

– У нас в партии не любят разводов и скандалов. Ты у меня – единственная, а со своей я только проживаю под одной крышей.

Сколько раз она уже слышала подобную муть! Да его Единую Россию не колышет, кто и сколько раз был женат, пока член партии голосует, как положено, и не хапает больше, чем по чину. И ей лично абсолютно безразлично, куда он пойдет и с кем проживает под одной крышей. На данный момент у нее к нему был лишь материальный интерес.

– Мне на днях надо делать очередной взнос за квартиру.

По глупости она купила эту квартиру на пике цен и ввязалась в ипотеку. Но сейчас цены замерли, и перепродать ее подороже, как она надеялась, не было никакой возможности, а в банк каждый месяц требовалось нести кругленькую сумму.

– Да? Я тут кое-что получил и могу поделиться.

Он стал шуршать бумагами. Она-то знала, что «кое-что» выражалось в десяти штуках зелененьких, которые ему передали через нее от брынцаловской группы, чтобы депутат Шаров подписал заготовленный ими документ в профильном комитете. Да еще придется написать ему речь, с которой тот должен выступить при обсуждении проекта закона в Думе. Интересно: и во сколько же он оценил ее услуги в качестве посредника в денежных делах и сексуальной куклы на вечерок?

Вставать не хотелось, и она, лежа на старом, продавленном раскладном диване, продолжала смотреть в стену. Пришлось пережить сцену прощания, когда он, уже одетый, сел на край и, погладив ее по плечу, попытался придать своему голосу нежность.

– Ну, ну! Мне надо ехать. Спи спокойно!

Услышав торопливые шаги, она лишь крикнула вслед:

– Захлопни дверь посильнее!

Дверь, доставшаяся ей от прошлых хозяев, была проблемой. Все время не хватало денег, чтобы ее заменить.

Хотелось спать, но пришлось встать, чтобы оценить подарок от депутата. Триста. Немного, но и на том спасибо. Брынцаловские ей подкинули аванс за будущее выступление народного избранника, и в этом месяце ей хватало на жизнь и на то, чтобы расплатиться с ненасытным банком. Но через месяц подобная проблема возникнет вновь.

«Будем жить, будем думать, как выкручиваться».

Радовало то, что помимо своих казанских и другие группы уже стали понимать, что она имеет «влияние» на депутата. Огорчало, что сам Шаров обладал лишь минимальным весом в процессах, происходящих в Думе, и приходилось искать другие «влиятельные» личности, чтобы проталкивать интересы казанских. А с каждым днем это становилось все более и более сложным занятием. Дума была заведением сугубо мужским. Ей уже перевалило за тридцатник, а в кулуарах вертелись бабочки и помоложе. Приходилось прилагать максимум усилий, помимо денег, чтобы с ней уважительно разговаривали.