Разбуди мое сердце

– А я от мужа ушла, – призналась незнакомка и добавила: – Он мне изменял.

«И правильно делал!» – мысленно воскликнул Воробьев, не желая превращаться в психоаналитика. Затянет сейчас: «Все мужики – козлы, и как вас земля носит», уши точно в трубочку свернутся. «Плавали, знаем!»

– Вообще он хороший, просто не сложилось… – Она помолчала немного и выдала с волнением: – Извините, я не должна была вам говорить… Это, конечно, мои проблемы… Извините, сама не знаю, что на меня нашло…

– Не ерзайте, – коротко бросил Воробьев, устремляясь к улице Образцова, но уже через пару секунд он поймал себя на мысли, что хочет рассмотреть женщину получше, хочет еще раз заглянуть в ее глаза. «Наверное, училкой работает или библиотекаршей», – подумал он и хмыкнул. Покосившись на валенки, он хмыкнул повторно.

– Я их купила у старушки, – оправдалась незнакомка, – еще две недели назад. Не знаю зачем… Бабулька была такая маленькая, на волшебницу похожая, я и не удержалась. А они у меня в коридоре стояли… «Молния» на сапоге не застегивалась, я и надела валенки.

– А два шарфа зачем? – грубо спросил Воробьев, отвергая любое сочувствие и симпатию к пассажирке. Откуда, вот откуда берутся такие экземпляры?

– Не знаю, – она пожала плечами, – не заметила.

«Видно, круто ей муж изменял, если мозги набекрень», – удовлетворенно подумал Глеб Сергеевич, прибавляя скорость. Жена должна быть какой? Стройной, подтянутой, красивой, молодой. Делает она себе пластику или нет – не его забота, главное, чтобы хотелось ее утром и вечером. А это что? Прабабкин берет и валенки до колен! «У волшебницы купила, – мысленно передразнил он. – Точно мозги набекрень! Скорей бы уже высадить ее и поехать в офис».

– А работаете вы где? – поинтересовался он только для того, чтобы подтвердить свои догадки и успокоиться.

– Раньше в музее экскурсоводом, а потом долго болела и потеряла место… Сейчас подрабатываю у подруги, но это временно…

– Понятно, – перебил Глеб Сергеевич, удовлетворив любопытство.

– У вас тепло… в машине, – произнесла она и стянула с головы берет.

Воробьев повернул голову и сразу вернул внимание на дорогу. У пассажирки оказались светлые волосы и прическа, приближенная к каре, но, пожалуй, в парикмахерской дамочка была давно. «Конечно, – едко начал Глеб Сергеевич, – когда ей по салонам шляться? Ей экскурсии проводить нужно! Посмотрите направо, посмотрите налево… Тьфу! Наверное, в палеонтологическом музее работала – скелеты динозавров народу показывала. А что? Очень подходяще! Она с ними как раз одного возраста… Со скелетами. Или по Пушкину большая мастерица… «Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу еще сказать?..» Ну и прочая дребедень для восторженных дурочек».

– Приехали, – сообщил он. – Какой дом нужен?

– Около ларька остановите, пожалуйста.

Воробьев выполнил просьбу и вздохнул с облегчением – отмучился!

– Пакеты не забудьте, – бросил он и выключил дворники. Сейчас вылезать будет три часа, если не больше…

Она чуть приподнялась, сунула берет в карман пальто, опустилась в кресло, замотала один шарф поплотнее вокруг шеи, небрежно отправила волосы за уши и повернулась к Воробьеву. Коснулась тонкими пальцами его руки, заглянула в глаза и тихо произнесла:

– Вы сделали для меня очень много, поверьте… Огромное спасибо. К сожалению, у меня не так много денег…

– Ничего не надо! – выпалил Глеб Сергеевич, вдруг чувствуя странное тепло в груди, точно там кто-то поселился и дышит, дышит…

– Спасибо, огромное спасибо!

– До свидания, то есть прощайте.

– До свидания, – ответила она и улыбнулась. Морщинки вокруг голубых глаз стали заметнее, но усталость и печаль растворились в уголках губ. – С наступающими праздниками вас, хотя, наверное, еще рано…

– Спасибо, и вас также, – оборвал Воробьев и добавил: – Я тороплюсь.

– Да, да, – она отдернула руку, и он испытал короткое, но болезненное чувство потери, которому не стал искать объяснение. – Благодарю вас.

Подхватив свои вещи, случайная пассажирка выбралась из машины, огляделась и пошла в сторону белых и коричневых башен. Глеб Сергеевич опять включил дворники и некоторое время наблюдал за фигурой в длинном сером пальто.

– Не женщина, а сплошное недоразумение, – буркнул он. – Попросила бы довезти до подъезда, так нет же! – Он понял, почему она так поступила – не хотела обременять еще больше, не хотела затруднять его въездом во двор и выездом. Глупость, но, скорее всего, это правда. – Ненормальная, – бросил вдогонку Воробьев и рванул к офису.

К кабинету по ступенькам он поднимался неспешно, никак не удавалось угомонить мельтешащие эмоции, мысленно он продолжал разговаривать с незнакомкой и от этого раздражался еще сильнее. «Валенки от волшебницы… Небось до сих пор в Деда Мороза верит…»

– Привет, па, – услышал он и устремил взгляд на секретарское место. За столом сбежавшей Натальи, подперев щеку кулаком, сидела Алька.

– Виделись, – ответил Глеб Сергеевич, хотя сейчас не мог точно припомнить, встречался он утром с дочерью дома или нет.

– Поговорить надо.

– Валяй, – махнул рукой Воробьев и остановился около двери.

– Замуж я не выхожу, передумала.