Раздел имущества

Эми несколько раз начинала колебаться, следует ли ей вообще ехать в Париж. По-видимому, жить в Париже окажется труднее, чем в отеле «Круа-Сен-Бернар». Там все казалось легче: приятные люди, вкусная еда и развлечения к вашим услугам. Здесь же она оказалась одна, сама себе хозяйка, несмотря на весь шарм ее квартиры, которую для нее организовала в удивительно сжатые сроки вся эта женская команда, и список телефонных номеров: друзья Жеральдин, друзья друзей, Тамми, клиника Керри, ее врач, ее учительница французского языка, школа кулинарии «Этуаль», которая по общим отзывам была замечательной, и к тому же занятия там проводились на английском языке. По правде говоря, Эми чувствовала себя немного заброшенной. Хотя работа над собой и была целью, оправдывающей себя, и путь к ней лежал через уединение. Она напоминала себе, что не испытывала одиночества с того времени, как… ну, до настоящего времени она вообще его не испытывала, и оно ей не понравилось. Впервые за все время, и это было главной причиной ее тревоги, Эми почувствовала, что ее планы самоусовершенствования могут провалиться.

Глава 33

Когда они вернулись в Лондон, Поузи с беспокойством отметила, что что-то не так: господин Осуорси по-прежнему бормотал и запинался, когда речь шла о юридической стороне вопроса с английской частью наследства. Наконец Поузи с Рупертом были вызваны непосредственно в юридическую контору «Осуорси, Парк и Джордж», располагавшуюся в районе Мейфэйер, для ознакомления с наследством, которое оставил ей отец как последний знак расположения и подтверждения того места, которое дочь занимала в его сердце.

Господин Осуорси начал свою речь так:

— Казалось бы, — и именно такова позиция английской стороны, — что последняя воля и завещание ее гражданина, каковым является покойный Адриан Венн, выражены и оформлены надлежащим порядком. Согласно им, все состояние покойного переходит к его жене и включает, в том числе, его собственность во Франции, небольшую картину кисти Боннара, дом на Рэндольф-авеню — последний, вероятно, является объектом судебного разбирательства, поскольку он не был надлежащим образом оформлен после развода покойного с миссис Памелой Венн, которой он был передан на юридических основаниях, — и портфель ценных бумаг. Если бы возобладала точка зрения Англии, то к концу дня миссис Керри Венн могла бы стать обладательницей более чем миллиона фунтов, при условии, что французская сторона разрешила бы выполнить в Англии посмертные обязательства, связанные с собственностью во Франции, которая, увы, составляет б'oльшую часть имущества Венна. — Тогда состоялись бы переговоры; существуют также договора об уплате налогов.

Керри получала все, как и ожидалось. Магазин «Рани», опять магазин «Рани», и так будет всегда. Очевидно, их с Рупертом перспективы здесь были весьма неопределенными. Всю обратную дорогу в Англию она говорила себе, что получит очень мало или совсем ничего, и привыкала к этой мысли, убеждая себя, что ее скорбь по папе должна быть бескорыстной и даже какой-то облагороженной, что она должна испытывать чувство, примиряющее ее с вечностью, что-то вроде духовной идеи — быть в мире с самой собой и с мыслями о папе, и ради него тоже, если он может ее слышать оттуда, где он теперь.

Но господин Осуорси еще многое имел им сказать, и на его лице с двойным подбородком появилось беспокойство. Много других вопросов было связано с урегулированием англо-французской ситуации, но в конце концов он добрался до деликатного вопроса о наследстве Поузи.

— Конечно, он упомянул в завещании вас обоих, как я и говорил. Руперт получит десять тысяч фунтов. Поузи… Боюсь, что сумма, оставленная для нее, далеко не так велика.

— Просто назовите ее, господин Осуорси, — сказала Поузи, испытывая дурные предчувствия, несмотря на все свои старания.

— Ну что ж, ваш отец был англичанином старой закалки, и он, очевидно, верил в то, что собственность нужно оставлять старшим сыновьям, но он вспомнил о вас, оставив вам сумму в десять фунтов, что является завещательным способом признания вас и вашего положения, которое вы занимаете как его дочь… В Англии у него не было большого состояния, всего несколько акций, вот и все…

— Он оставил мне десять фунтов?