Раздел имущества

Оказалось, к счастью, что Жеральдин Шастэн прекрасно говорит по-английски, и по телефону она показалась Пам приветливой, даже сердечной. Две отвергнутые женщины быстро нашли общий язык на почве негодования, тлевшего на протяжении более чем тридцати лет, — поскольку их негодование не было направлено против друг друга. Жеральдин даже показалось, что ее собственное негодование смягчается из-за того, что Венн, кажется, никогда не слышал о существовании Виктуар, насколько знала Пам.

— Я посылала ему записку, но он, возможно, ее не получил. Без сомнения, тридцать лет назад наша почта была так же ненадежна, как и теперь, да и к тому времени, когда я поняла… он уже уехал обратно в Англию. По крайней мере, он не возражал против того, чтобы его имя стояло в ее свидетельстве о рождении.

Пам не высказала это наблюдение вслух, но про себя быстро вычислила, что, когда Виктуар была зачата, она сама только-только вышла замуж за Венна. К счастью, это не нанесло ей глубокой сердечной раны.

Пам была рада, что позвонила Жеральдин еще по одной, более важной причине. Она узнала, что Жеральдин не была убеждена, что Венн мог просто так оставить новой молодой жене ch^ateau, виноградник и остальную часть французской собственности, независимо от того, что написано в его английском завещании.

— И это законы! В этой стране человек не может владеть собственностью и ничего не оставить детям.

— Вот как? — Пам попросила ее объяснить подробнее, в надежде, что несправедливость Адриана к Поузи и Руперту, допущенная в Англии, во Франции будет компенсирована.

— Я уже позвонила одному человеку, которого в большей или меньшей степени можно считать нашим семейным адвокатом, и он собирается заняться этим делом. По крайней мере, он позвонит английскому адвокату, — пояснила Жеральдин. — Они с ним обсудят ситуацию.

— Но он умер здесь, в Англии.

— И тем не менее. Сейчас, когда мы разговариваем, месье де Персан находится на пути в Вальмери. Он сказал, что не возражает против одного-двух дней в снегу и что он обсудит ситуацию с вашими детьми и с Виктуар, — сказала Жеральдин Пам.

— Это просто замечательно! — с энтузиазмом воскликнула Пам. — На днях я приеду в Париж, Жеральдин, и если вы не возражаете, я позвоню вам.

— Было бы так хорошо! Если хотите, остановитесь у нас, или я могу подыскать для вас отель поблизости. Может быть, вы уже довольно скоро приедете, — предположила Жеральдин.

— Не двигайтесь с места, — сказала Пам Поузи и Руперту по телефону. — Здесь нечего делать, ни для него, ни для меня, и я хочу, чтобы вы остались и поговорили с французским адвокатом Виктуар, неким месье Антуаном де Персаном.

В тот день Эмиль поехал в больницу, чтобы самому увидеть женщину, о примечательном видении которой уже говорили в отеле. В палате Керри около ее кровати толпились незнакомцы и медперсонал. Она говорила, словно бы отвечая на собственный вопрос:

— Это не было видением, это была настоящая женщина. В этом не было ничего сверхъестественного. Это была женщина в доспехах, я не говорю, кто это такая, это вы называете ее Жанной д’Арк. Конечно, у меня есть свои предположения. Но это было на самом деле, она действительно там была…

— Жанна д’Арк — помнишь это: «в ванной перегорела лампочка», — сказал Керри Кип, который находился у нее с утра.

Она вежливо посмеялась, потом нахмурилась.

— Нет, — призналась она. То же самое мог сказать и Эмиль.

— Могла ли это быть Марианна^[126]? — спустя минуту высказала предположение Виктуар. — Символ Франции? Или какая-нибудь местная святая? Но она сама должна нам сказать.

Появился доктор Ламм, и медсестры выгнали в вестибюль репортеров и мэра. Эмиль, как телевизионный комментатор, вдруг понял, что все это может стать темой для программы новостей, и он вернулся в толпу, которая собралась в вестибюле, чтобы расспросить местных жителей, приходивших послушать Керри. Первая женщина, с которой он заговорил, оказалась представительницей «Общества Орлеанской Девы», интересующегося в основном историями, легендами и памятными вещами, касающимися воинственной святой.

— До настоящего времени ее никогда не связывали с этими местами, но ее явления теперь случаются не только здесь, они больше не ограничиваются районом вокруг Орлеана, — сказала она.

— Sans doute, madame^[127], святая защищала всю Францию, но трудно судить, то ли от Англии — бедный господин Венн, — то ли от американских военных самолетов, — улыбнулся Эмиль. Ажиотаж, который французы поднимают вокруг своей святой, уже начал его забавлять.