Раздолбаи космоса, или Гений кувалды

– Интеллигент ты хренов! – вспылил Василий. – Как ты пробовал? «Ах, простите…» «Ах, спасибо…» Да за «спасибо» на зоне знаешь что делают? Ну так, короче! Я тебе сейчас скажу, как послать… Наизусть выучишь, понял? И чтобы слово в слово! Телескоп! – рявкнул он, оборачиваясь. – Я т-тебе дам подслушивать! Хвост надеру!

Услышав про хвост, Телескоп сжался в пушистый комок и вновь отступил, сердито посвечивая глазищами.

– Та-ак… – молвил Василий, сосредоточиваясь. – Значит, скажешь ему…

И медленно, слово за словом выговорил такое, что даже Ромка хмыкнул и поглядел с уважением, Никита оторопело моргал.

– Повтори, – потребовал Василий.

Никита, запинаясь, повторил. Василий заставил затвердить фразу назубок и результатом остался доволен.

– Когда будешь посылать, смотри в глаза, понял? И понаглее, понаглее, не дрожи!

Никита Кляпов печально поблагодарил за науку и косолапо побрел дальше – искать подходящий камушек. Василий и Ромка глядели в его сутулую спину, пока она не затерялась среди опор.

– Черт его знает… – проворчал Василий. – В пробирке его выращивали, что ли?

– Не пошлет… – с сожалением молвил Ромка, присаживаясь на приступочек глыбы. – Вот ведь клоун, блин…

– Есть клоуны и покруче, – хмуро и многозначительно изронил Василий.

Ромка медленно повернул голову.

– Не понял, – надменно молвил он.

– Чего не понял-то? – проворчал Василий и, кряхтя, присел рядом. – Давно я с тобой поговорить хотел…

После этих слов Ромкина физиономия вновь стала утомленной и разочарованной. Василий сидел, упрямо склонив лобастую голову, и с преувеличенным вниманием разглядывал сломанный ноготь большого пальца.

– Может, к Пузырьку пойдем? – сердито спросил он.

Ромка поморщился.

– Да чего там, у Пузырька, делать? Водку жрать?

– Оно иногда и невредно, – буркнул Василий. – Чтобы дурь из головы выбить…

– Это из чьей же?

– Да из твоей! – Василий хмуро покосился на Ромку. – Мы ж с тобой вроде как бы уже и не чужие, а, Ром? Я вон тебя в тарелку загнал, потом назад тащил… пока сам не поумнел. По «конуре» опять же вместе шастали, от куклы Маши драли… Думаешь, мне легко теперь смотреть, как ты тут без дела шлендаешь?

– Не смотри… – безразлично посоветовал Ромка.

Справа подобрался Телескоп и присел на корточки, стреляя круглыми бойкими зыркалами то на Василия, то на Ромку.

– Ром! – Василий повернулся к собеседнику всем корпусом. – Ну что за сдвиг такой? Камушков не ломаешь, слоняешься… Водку вон уже даже не пьешь…

– Курить хочу, – сказал Ромка. Василий моргнул.

– А ты разве дома курил? Ромка вяло пожал одним плечом.

– Так… Баловался…

– Ну ты даешь! – только и смог сказать Василий. – Баловался… Я вон всерьез дымил – и то бросил, А знаешь как?.. Помолчи, Телескоп… Врач знакомый в морг привел и показывает: два трупа, причем оба молодые еще, лет по тридцать каждому… Вот, говорит, смотри. Берет долото, рубит одному грудную клетку, там легкие – чистые, розовенькие! Ну, ясно, некурящий… А потом – другому. Так ты не поверишь – хлопья какие-то черные вместо легких… И я – все. В тот же день и завязал…

– А им не все равно было? – спросил вдруг Ромка.

– Кому?

– Трупам…

– Да ну тебя на хрен! – с досадой сказал Василий. – Распустил ты себя просто, вот что! Сачок ты! Самый настоящий сачок!.

– Тьок! Тьок! – возрадовался Телескоп, услышав знакомое слово.

– Тнись! – цыкнул на него Ромка. Телескоп прижух и опасливо передвинулся поближе к Василию.

– Чего ж ты с ним так грубо-то? – упрекнул тот. – Дурак ты – и уши холодные, вот что я тебе скажу! Сам счастья своего не понимаешь! Ну вот подумай: кто ты был дома? Да никто. Так, шпана подворотная. А здесь? Специалист, золотые руки… Да хозяева, может быть, таких, как ты, нарочно ищут… Какого тебе еще рожна надо? От армии открутился, девка тебе досталась – позавидуешь…

– Армия… – недовольно сказал Ромка. – Да что армия? Армия – два года, и на дембель. А тут всю жизнь…

– А «деды» тебя хоть раз метелили? – наливаясь кровью, рявкнул Василий. – Ты что ж, думаешь, в армии служба – мед? Слушай… – осенило его вдруг. – Может, у тебя с Ликой нелады?

– Строит из себя больно много… – нехотя отозвался Ромка. – Такое гонит! И с хозяевами она знакома, и мыслями она с ними обменивается… Всю жизнь на мозги капали, а тут она еще! Того нельзя, этого нельзя…

– Чего нельзя-то? – не понял Василий.

Вместо ответа Ромка ухмыльнулся ехидно и вроде бы даже повеселел.

– А правда, пошли к Пузырьку! – предложил он, изменчивый как ветер. – Чего ступеньку просиживать!

* * *

Обдаваемый неторопливым прибоем разноцветных световых волн, Пузырек стоял в классической позе погорельца над пепелищем и скреб в затылке. Змеевики, ранее оплетавшие рощицу стеклистых труб на манер повилики, исчезли. В черных провалах кладовок уже не играли ласковые блики на грудах полупрозрачных бурдючков. О былом великолепии напоминала лишь свернувшаяся на полу карликовая глыба в виде человеческого уха. На некоторых трубах, правда, остались спиральные вдавлины, но чувствовалось, что скоро и они распрямятся.